Mой арбалет заржавел, мой рог свое отыграл 
 Ушел в астральный предел, разъят на камни, город Альби. 
 А в небе - стон сентября, там вестник-ворон блажит: 
 "Грааль! 
 Грааль! 
 Грааль!" 

 А с моря падает ночь, красна, как вопль судной трубы. 
 И где теперь твое дно, эпохи каменный ларь? 
 На смену чуду огня приходит фьеста папских костров. 
 А рыцарь Хуго, добрый катар, 
 знал, где схоронен Грааль. 
 Еще Кламен и Экар, 
 насмешники риз, молитв и постов. 

 По следу крался в ночи легат, слуга Сатаны, 
 где лемех воинства Тьмы перепахал Прованс и Гиень. 
 Будь крепок, рыцарь Эмваль! 
 О нас печется наш бог Агни. 
 а древний меч сохранит 
 от ярости кастильских гиен. 

 Пять тысяч ведьминских лун - как цепь из мертвых голов. 
 А рыцарь Хуго давно забыл, как пахнет свежая кровь
 Он почернел от дождей, оглох для труб и суетных слов, 
 он стал травой у копыт священных гангских коров.

 И вот замкнулись века, и стали как пектораль. 
 Как пектораль на груди у сына скифской белой степи. 
 И паж-насмешник Экар, 
 что нес у сердца святой Грааль, 
 стал иудейским песком 
 в тени христовой левой стопы. 

 Где нынче, рыцарь Эмваль, твоя волшебная сталь? 
 Тобой схоронен Кламен средь далеких душных болот. 
 Он был минутой в ночи эпох 
 он ей же по смерти стал, 
 и повторяет, как заводной, 
 свой бесконечный полет. 

 И Бог, устав от эпох, свернул их тихо в спираль. 
 и возложил беглецам ее Господь на бледные лбы. 
 В корень Древа Добра и Зла 
 из горла чаши Грааль 
 на землю падала кровь, красна 
 как вопль судной трубы.