Задроченые корпуса лобызали асфальт,
зал и та спальня, казалось ей дышали как в старь,
Приоритеты обрастают иронией.
это предел тут расстаять под слоем мазолей.

Подальше от подъездов где больная поросль,
пока пеленает местных сила что бьёт планом по носу,
Ира с утра уже, плетёт вдоль храмов набожных, 
в нефте эдем, туда где череда машин.

Мимо витал парфюм... глаза людей гравюр...
замороченых на быту, прочно севших на запах купюр,
чувства снуют и медленно идет к нулю, 
в колбе термометра ртуть, как шырево в клюв.

Блядям салоны, бичам потёртый мастак,
а посторонних закопают по своим местам.
мечтать Ира не устала, просто возраст плечам дал,
дикую тяжесть и видимо не случайно. 

Поставило на суровые тропы, 
где как правило, касанья лап отца сопровождает ропот,
матери в дрызг убитой синевой из стакана, 
дочери визг её привычное к ночи сопрано.

В бензиновом угаре, худая заправщица,
случай не уникален, это забава творца, 
плюнул в ебало, поставил диагноз шесть лет,
тело найдут в подвале, шею в грязной петле.
***
Вруби свои фары сука, пока не упал,
Врубил быка? Уснёшь в рубиновых платках,
Артём летал, ведь он дитё магната метала,
слова метал, другие затыкал налом. 

Автомобили, чеки, номера в отелях, пальмы
в сучьих ебальниках кокос и деньги отца.
дерзкий выродок этого рая, выгода вырубить острых,
голову нагревало, тёма рвался из подростков.

Тут ссаный контингент, сервис полный пиздец,
звонит мобила, алё братуха ты где?
мне тут нужна помощь, помоги я в отделе.
базара ноль, щас на заправку заеду и я в теме.

И как по схеме, пьяное тело на кайене мчит,
всем опасениям матери, не сдержать его пыл,
где то наверху появилось пара причин,
разбить артёма на повороте о рекламный щит.