уставшие глаза от войны.
распухшие губы от слёз и песка.
я тебе не спою я тебе не скажу
как пахнет порох на полях любви.
застрелился февраль на исходе зимы.
долго с привкусом меди рыдала труба.
март печально стоял у кирпичной стены.
он был уверен что это судьба.

надломанным тембром подаренным кем-то
кто тебя послал шпионить за мной?
ты не станешь моим любимым поэтом.
ты не станешь зовущим и ласковым светом.
ты останешься вечно ходить за моею спиной.
я понимаю что скоро ты будешь одна.
я никогда не отдам самых трепетных чувств.
будут тебя украшать новых лиц имена
к сломанным мачтам я никогда не вернусь.

март немного простужен и голос молчит.
ах зачем засорять эфир пустотой?
я снимаю пальто и ломаю свой щит.
я безоружен этой весной.

надломанным тембром подаренным кем-то
кто тебя послал шпионить за мной?
ты не станешь моим любимым поэтом.
ты не станешь зовущим и ласковым светом.
ты останешься вечно ходить за моею спиной.
я понимаю что скоро ты будешь одна.
я никогда не отдам самых трепетных чувств.
будут тебя украшать новых лиц имена
к сломанным мачтам я никогда не вернусь.

уставшие глаза от войны.
распухшие губы от слёз и песка.
я тебе не спою я тебе не скажу
как пахнет порох на полях любви.

1994 год

«Песня была записана в Питере, лет, наверное, 18 назад, точно не помню. Изначально я ее не часто исполняла, она как-то мимо проходила. Но у нас есть традиция квартирников, на каждый квартирник приезжали фанаты и просили меня петь именно эту песню – она для них по сути. Я иногда думаю: «Ну что они в ней нашли?!»