Неоретро (жанры:new wave, russian rock, soviet, under 2000 listeners, indie)

«Неоретро» родом из карельского городка Костомукша - небольшого оазиса с тридцатитысячным населением, расположенного неподалеку от финской границы. Возможно, именно специфика географического положения повлияла на многообразие оттенков удивительного звучания «Неоретро». «Гитары на наших альбомах никогда не было и быть не могло, - считает автор песен Артур Ефремов. - Роберт Фрипп в Костомукше как-то не народился, а на меньшее я не согласен. Регулярное использование пан-флейты, играть на которой я так и не научился, иллюстрирует бесконечное сумасшествие меня. А это один из принципов «Неоретро» - продавать недостатки по цене уникальных достоинств».
Музыка «Неоретро» задевала за живое и грела душу, напоминая добрые и грустные мелодии промокшего под проливным дождем старого шарманщика.
Помимо ненавязчивой ритм-секции в группе использовались скрипка и приглушенный синтезатор, издающий звуки, похожие на детскую забаву «Дэнди». Функции отсутствующей гитары эпизодически выполняли най или пан-флейта, выточенная Ефремовым из бамбука по схеме молдавской многоствольной флейты.
Сам Артур Ефремов по диплому считался педагогом музыкальной школы (теория музыки), хотя в школе не учительствовал ни дня. Работал токарем и слесарем-инструментальщиком. Затем - режиссером и инженером видео- и аудиомонтажа. Как поэт и музыкант - формировался в полном отрицании отечественного рок-н-ролла. «Зачем слушать всякую чушь, когда в мире столько прекрасной музыки?», - риторически вопрошал Ефремов, с любовью просматривая домашнюю антологию из Roxy Music, Visage, OMD, Kraftwerk. Быстро освоив всевозможные синтезаторы, Артур хвастался друзьям, что как клавишник может уверенно чувствовать себя в любой команде (при его стилистической всеядности это было почти правдой).
Жаль только, что любые команды об этом не подозревали.
Посетители нечастых концертов считали «Неоретро» группой откровенно антишлягерной - с явными тенденциями к утонченному издевательству по отношению к «настоящему року». Это было действительно так. В конце восьмидесятых они выходили на сцену в свадебных костюмах 10-15-летней давности. Скромные и непредсказуемые, они поражали публику непривычной статичностью и переизбытком «плохих песен про любовь». Все это происходило на фоне электронной безысходности новой волны, камерного вокала Ефремова и изысканной декадентской поэзии. Необычная лирика Артура, построенная на парадоксах и составленная из почти не стыкуемых друг с другом строк, не могла не очаровывать: «Будет вечер как праздник - свечи, струны, бокалов мерцанье/ Кокон хрупких ладоней - полутанец, полупризнанье/К нам войдет гостьей робкой та, что грела нас прежде/Апельсиновой коркой ляжет на пол одежда».
…Накануне записи четвертого альбома мэтры карельского рока и лауреаты всесоюзного конкурса магнитоальбомов журнала «Аврора» переживали бурный «расцвет упадка». Впервые за свою трехлетнюю историю проект Ефремова дал серьезную трещину - в конце 89-го года группу по причине идеологического несоответствия покинули саксофонист и барабанщик. Из золотого состава, с которым Ефремов произвел сенсацию на карельском рок-фестивале 88-го года, в «Неоретро» остался лишь басист Андрей Зайцев - большой поклонник джазовой музыки и будущий дирижер городского духового оркестра. На пустующие места Ефремов пригласил смурную девушку-скрипачку Яну Гущину (педагога музшколы, в генеалогии которой фигурировал маршал Жуков), а за барабанную установку был посажен Игорь «Мартин» Рабин - типичный подросток-неформал, обожающий Depeche Mode и воспринимающий слово «дисциплина» как ругательство.
Параллельно первым планово-профилактическим репетициям Ефремов сидел ночами на кухне и размышлял над новой концепцией ансамбля - новым стилем, новым саундом, новым имиджем. Картина окончательно прояснилась зимой 90-го года, когда «Неоретро» попыталось создать синтез мелодичной акустики и минималистских электронных клавиш. Источником вдохновения можно было считать творчество Джона Фокса (экс-Ultravox), а точнее - его альбом 80-го года. Плюс масса иных музыкальных влияний - от восточных мелодий до баптистского хорала «Rivers Of Babylon», впервые процитированного Манфредом Манном еще в середине 70-х.
Первые экспериментальные потуги выглядели хуже, чем ранний «Аквариум», но не так невнятно. Корни минимализма объяснялись как проекция интеллектуальных и исполнительских возможностей на инструментальную базу. «Нам не хотелось прыгать выше головы, не хотелось извлекать внешне эффектные и абсолютно пустые звуки, - вспоминает Ефремов. - Мы всегда помнили о том, что «Неоретро» - это вещь в себе».
Основу нового альбома «Грубые удовольствия для тонких натур» составлял стандартный набор рок-текстов: немного одиночества («Поиски светлой любви»), немного секса («Алиби»), чуточку религии («Тростник»), урбанистические настроения и сюжеты, общая неудовлетворенность и личная неприкаянность. Плюс несколько абстрактных образов, навеянных прозой Стругацких и Оруэлла, а также поэзией Кормильцева и Бэккета.
Открывала альбом сыгранная на стринг-пиано Vermona депрессивная баллада «Поиски светлой любви» (близкая по мироощущению к композиции «Сентябрь» «Аквариума»), сопровождаемая прямо-таки наждачным соло Яны Гущиной на скрипке.
Следом идет «Козлиная баллада» - одна из лучших антиперестроечных песен группы, в основе которой лежит редкий для творчества «Неоретро» философско-социальный подтекст. Звучание инструментов умышленно доведено до козлиного. За хитообразным техно-фокстротом «Поцелуй на прощанье» следуют посвящение близлежащему Петрозаводску «Deja Vu» и «Верни мне фотографию» - реальная история двух рассорившихся любовников. Сюрреалистичный электронный буги «Алиби» был умышленно передвинут со второй позиции (в первоначальном варианте) почти в самый конец альбома, чтобы более рельефно подать увенчанный вздохами флейты «Тростник»: «Ветер тронул тростник - звук возник/Медное солнце грохнуло оземь/Не счесть сколько раз/Пока первый из нас/Исторг свой единственный стих в мычательной прозе».
…«Грубые удовольствия для тонких натур» записывался в три этапа. Первый был наполнен беспримерными муками Ефремова и Зайцева с компьютером Yamaha CX5, который своим бездушным саундом лучше всего соответствовал названию и концепции группы. После того, как компьютерная матрица альбома была забита на дискеты, группа в течение одной февральской ночи наложила живые инструменты и вокал. Запись происходила в расположенном на окраине Костомукши совершенно зачуханном ДК «Строитель». В роли продюсера выступил один из первых карельских предпринимателей Сергей Демидов, владевший студией звукозаписи и предоставивший на время сессии легендарный магнитофон Akai-77 и пульт «Электроника».
Финальный этап записи состоялся спустя несколько месяцев, когда из армии вернулся звукорежиссер «Неоретро» Владимир Кейбель и половина альбома была попросту переписана с более жестким звучанием ритм-секции и с применением самопального бас-синтезатора. Когда альбом был готов, Сергей Демидов занялся его тиражированием для нужд местного рынка, многочисленные слои которого до сих пор не знают, что такое «Неоретро» и где оно есть. «В этом особый кайф - быть командой-невидимкой, - считает Ефремов. - Как Residents, только без водолазных шлемов».
…Судя по всему, подсознательной стратегией в альбоме стало разрушение инерционного реноме «старого доброго «Неоретро». И, по всей видимости, объективно это сделать удалось, поскольку карельское радио раскритиковало альбом в пух и прах.
Мол, вооружившись компьютером, минимализм не делают. И в качестве образца «правильного минимализма» в эфире прозвучала композиция Джей Джей Кэйла.
Зато «международные успехи» были значительно весомее. Музыканты «Неоретро» в очередной раз были отмечены журналом «Аврора» и, выступив в Ленинграде на рок-фестивале «Аврора-90», оказались на страницах «Российской музыкальной газеты» в тройке «приятных моментов» данной акции.
Но вряд ли кто-то еще заметил их достижения - уж слишком далеко расположены карельские леса относительно «крупных промышленных магистралей». Находясь в стороне от мировых рок-революций, группа вынуждена была направлять все силы на элементарное выживание. Во время одной из богемных пьянок Зайцев разорался в адрес Ефремова: «Ты такую херню пишешь, а мы такую херню играем!» Типичный творческий конфликт с единственным и очень тихим исходом: из квартета получилось трио, а левая рука Ефремова и секвенсор заменили бас-гитару. В 92-м году «Неоретро» выпустило альбом «Лицо из глины», а спустя еще пару лет - «Sэкoндхэнд хэрриnэss» («Подержанное счастье»). Этот альбом был переиздан на компакт-диске, но остался опять-таки почти незамеченным за пределами северных регионов. Еще один «вакуумный поцелуй», в очередной раз направленный в бездонную пустоту молчания и забвения.