Смерть наряжает ёлку в фотокарточки папы и мамы.
Коленки скулят от йода. Праздник - а хочется плакать.

И лишние вилки как рёбра непойманной рыбы скелеты.
Я в скатерти дырку сделал - меня отлупили за это.

И гости степенно на стуле за стол опускали спины.
И трепетно передавали друг другу салаты и вина.

И воздуха разом не стало в накуренном жарком доме.
Я голову прятал от влажных духами пропахших ладоней.

Меня целовали в щёки в пунцовые мягкие уши.
Ко лбу прижимались губами. Виски царапали дужки.

Жалели жалели и пили и пили и ватой хмелели.
И в дедушке плакала водка. Он мне утыкался в колени.

И бабушка как изваянье крестилась привычно и скоро.
И будто молитву шептала: мне скоро мне скоро мне скоро.

А в полночь часы зазвонили и били 12 ударов.
Меня моментально забыли. Меня моментально не стало.

А я стал дышать на узоры мороза в кухонной раме.
Уверен - так будет теплее уснувшим папе и маме.