Еловые лапы охотно грызут мои руки.
Горячей смолой заливает рубаху свеча
Средь шумного бала шуты умирают от скуки
Под хохот придворных лакеев и вздох палача.
Лошадка лениво плетется по краю сугроба.
Сегодня молчат бубенцы моего колпака.
Мне тесно в уютной коробке отдельного гроба.
Хочется курить, но никто не дает табака.

Хмурый дьячок с подбитой щекой
Тянет-выводит за упокой.
Плотник Демьян, сколотивший крест,
Как всегда пьян - да нет, гляди-тко, трезв!

Снял свою маску бродячий актер.
Снял свою каску стрелецкий майор.
Дама в вуали опухла от слез
И воет в печали ободранный пес.

Эй, дьякон, молись за спасение божьего храма!
Эй, дама, ну что там из вас беспрерывно течет?
На ваших глазах эта старая пошлая драма
Легко обращается в новый смешной анекдот.

Вот возьму и воскресну - то-то вам будет потеха!
Вот так - не хочу помирать, да и дело с концом.
Подать сюда бочку отборного крепкого смеха!
Хлебнем и закусим хрустящим соленым словцом.

Пенная брага в лампаде дьячка.
Враз излечилась больная щека.
Водит с крестом хороводы Демьян.
- Эй, плотник, налито! - Да я уже пьян.

Спирт в банке грима мешает актер.
Хлещет стрелецкую бравый майор.
Дама в вуали и радостный пес -
Эх, поцеловали друг друга взасос.

Еловые лапы готовы лизать мои руки.
Но я их - в костер, что растет из огарка свечи.
Да кто вам сказал, что шуты умирают от скуки?
Звени, мой бубенчик! Работай, подлец, не молчи!

Я красным вином написал заявленье о смерти.
Причина прогула - мол, запил, куда ж во хмелю?
Два раза за мной приходили дежурные черти,
На третий сломались и скинулись по рублю.

А ночью сама притащилась слепая старуха.
Сверкнула серпом и сухо сказала: "Пора!"
Но я подошел и такое ей крикнул на ухо,
Что кости от смеха гремели у ней до утра.

Спит и во сне напевает дьячок:
"Крутится, крутится старый волчок"
Плотник позорит коллегу-Христа -
Спит на заблеванных досках креста.

Дружно храпят актер и майор.
Дама с собачкой идут в темный бор.
Долго старуха тряслась у костра,
Но встал я и сухо сказал ей: "Пора".