Егерская хватка.
Черные двустволки.
Покрутись на мушке
в рыжей треуголке.
Осень, как звереныш,
ни ручной, ни дикий,
забивает в сердце
ржавые гвоздики.
Будучи от бога
и хирург, и плотник.
Я скучаю в среду,
как скучал во вторник.

Дворники сжигают
старые игрушки.
В скверике напротив
опечален Пушкин.
И стоит угрюмо,
Словно на допросе.
Егерская рота,
Болдинская осень.
И студент вчерашний,
позапрошлый школьник,
тоже опечален
в среду и во вторник.

…Я скучаю в среду,
я в четверг скучаю.
Добрая соседка
мне приносит чаю.
Я б в нее влюбился,
но такая скука,
что в подъезде нашем
околела сука.
А вокруг природа,
но уже не наша.
До свиданья, Пушкин!
До свиданья, Саша!

Я грущу в субботу,
как грустил во вторник.
Так грустит собака,
прокусив намордник.
И висит стонотой
нота расставанья.
Точно жизнь уходит.
Крикнешь: "До свиданья!",
а в осенних скверах
марширует рота.
Руки на затворах.
Началась охота!