Неправда, что Быстров был крепок и суров.
Скорее хрупок был он и затылком нездоров.
Он мнил себя изгоем, но пойти на криминал
не смел, пока лекарств не принимал.

Враньё, что сей изгой, истерзанный тоской, 
решил-таки ограбить супермаркет на Тверской. 
Решить-то он решил, но не ограбил же, учтём. 
Эксперты разберутся - что почём. 

Неправда, что была пальба, и все дела. 
Пальба была потом и лишь Быстрова извела. 
Мечтателем он был и домечтался до беды. 
А может, начитался ерунды. 

Другой бы не моргал, а этот маргинал 
три дня топтался в центре, супермаркет выбирал. 
А выбравши, провёл дрожащей дланью по губе - 
и гибель стал готовить сам себе. 

Чтоб вышло без улик, в подвалы он проник, 
охрану сосчитал, сигнализацию постиг. 
Он даже куш прикинул, тоже фокусник, смешно! 
И понял, что не выйдет, не дано. 

Для виду наш факир, в корзину взяв кефир, 
к воротам развернулся, но узнал его кассир. 
За партой с ним сидел когда-то в классе он шестом. 
Пришлось потолковать о прожитом. 

Не гангстер, а беда! Судите, господа: 
ему б кассира в долю, кассу в сумку и айда. 
А он челом намокшим покивал: до встречи, мол. 
И медленно в Чертаново убрёл. 

Враньё, что скрылся он с деньгами за кордон. 
Он еле заказал себе билет на Лиссабон - 
и первого апреля вышел из дому с утра. 
А найден был четвёртого, вчера. 

Что были мы друзья - опять пример вранья. 
Иные даже врут, что он и был как будто я. 
Нерадостно, конечно, да людей не сокрушить. 
Мечтать предпочитают, а не жить. 

Его нашли в реке, с отверстием в виске
и русско-португальским разговорником в руке. 
Преступная улыбка на безжизненных устах 
внушала сожаленье, но не страх. 

О, сколько ложных мук! О, сколько сразу вдруг! 
Неправда всё, неправда всё, неправда всё вокруг... 
Тоской истерзан, я лекарство за щеку кладу 
и медленно в Чертаново бреду.