Распишусь-ка в собственной несостоятельности,
Притягательности образа своего,
Потерянного по невнимательности,
Забытого во сне, в вагоне метро.

Голосами, голосами вторят тому, что им говорят,
Тому, что мамы-папы с детства твердят -
Все одно -
Строгий взгляд абсолютно на все.
Условности жизни как законченный ряд, все по полкам стоят.
А этот вечный формат поглощает свободу.
И жизнь есть обряд.

Остановки, остановки "Назад".
Но оглянуться не хотят
Им взлететь бы повыше (их гордость дышит),
Им найти б повыше крышу.
И друг другу кричат -
И друг друга не слышат.
Люди падают с крыши, люди с крыши летят.

"Не можешь быть идолом, сумей гордо поклониться", -
Как сказал Friedrich Niezsche.
Но сверхчеловек всегда смотрит наверх,
Никто не хочет быть ближе, признать себя ниже.
А крыши не хватит на всех, но так же слепо лезут наверх.
Улыбка - вот лучшая маска для тех, кому параллельно до всех.
И без конца за улыбку прячут сущность лица.

К чему все эти краски? Мы слишком часто носим маски.
И функцию жизни графиком сложным
В двухмерном пространстве по точкам разложим.
Всё только по цифрам, всё строго по рифмам.
Жизнь - способ однажды добраться до смерти строгим алгоритмом.