Вот, Шукадева Госвами в «Бхагаватам» говорит, что в природе живого существа – это любить самого себя. То есть желать блага самому себе, искать упоения для самого себя, так устроено живое существо. Это не хорошо, не плохо. Такова природа живого существа – любить себя. И Шукадева Госвами говорит: «Когда кто-то говорит о любви к ближнему, о любви к детям, о любви к родителям, на самом деле он признается в любви к себе». И в этом тоже нет ничего плохого. Он видит в ближних своих продолжение самого себя. И когда он любит ближнего, он любит себя. Говорит: «Мой ближний» или «Надо любить всех людей». Почему? Потому что я – человек. Или «надо любить своего ребенка». Почему? «Это мой ребенок». То, что мне не удалось в жизни совершить до 30, до 40, до 50 лет, я уже старый, я уже не могу добиться всего, чего хотел.
Жизнь-то проходит. Вот, лежит князь Болконский, смотрит, что жизнь его бессмысленна, все прошло. И так же человек достигает определенного возраста, он понимает, что жизнь проходит, а он ничего не достиг. Но, вот у меня есть дите или дети. И я их научу тому, чтобы они достигли того, чего я не успел добиться. То есть это как бы, некие мои аватарчики. Я уже старый. Я уже не добился чего хотел. Но они-то могут! Поэтому я их буду обучать своей профессии. Я буду им говорить, что надо делать в жизни, чтобы они добились того, чего я не успел добиться.
То есть тем самым человек, говоря о любви своим детям, когда он их учит, обучает, воспитывает, он воспитывает себя молодого. Вот часто человек говорит: «Вот если бы вернуть жизнь обратно, я бы там…» Но поскольку это невозможно, то он как бы виртуально возвращает жизнь обратно, но себя он представляет своим ребенком. И вот он хочет, чтобы ребенок исполнил все его желания, желания молодости.
«То есть любить себя – это естественно», – говорит Шукадева Госвами. Беда лишь в том, что в большинстве своем мы под собою подразумеваем вот эту ветхую, ветшающую одежду, кожаный мешок. Мы думаем, что это мы и есть. Поэтому мы начинаем это любить. Вместо того, чтобы любить себя, мы начинаем любить вот эту кожу, вот это мясо, эту плоть, вот это накопленное, эти всякие… имущество, родичей, близких, родных, любимых. Мы их как бы начинаем любить. Мы как бы изменяем своей собственной природе. Мы должны любить себя, но мы любим свою плоть. И дальше после этого, как только мы начинаем любить свою плоть, то вся наша жизнь сводится к тревогам о том, как бы продлить существование этой плоти. Вся жизнь сводится к тому, чтобы латать это ветшающее, выцветающее платье. Оно стареет, а мы его латаем. Мы его подмазываем каждое утро. Мы ему чистим зубы. Перед выходом на работу мы надеваем дежурную улыбку, делаем гордую осанку. То есть мы как бы заботимся о неком платье, которое каждый день все хуже и хуже. Оно же изнашивается, естественно. Как танк, он же изнашивается.
И вот мы значит любовь к себе смещаем на любовь к какому-то кожаному мешку, который почему-то считаем своим. Впрочем любовь к себе является к себе, то есть к своей душе, то есть к себе, к своему Я, является естественной для нас. Так вот чем отличается вайшнав от естественного нормального живого существа. Вот он смещает любовь к себе еще глубже. Он смещает любовь, любовь к себе для него становится любовью к себе себя. То есть есть я, и любить себя – это естественно. Но вот у этого «Я» есть еще более сокровенное, еще душа. То есть у моей души есть еще душа. И эта душа – душа всех душ. То есть если есть я (душа), есть другая душа, то у нас с ним общая душа. И любить ее еще более естественно, чем любить себя, свою душу.