[Стой! 
Когда-нибудь она поймет, что ты именно тот, кто был ей нужен. 
Стой.] 

Ноты жизни сыграли для него многое. 
Строгое было детство малыша убогого. 
Солнце всходило, а он открывал глаза 
И понимал, что ненужен никому никогда. 
Покончить жизнь самоубийством --- это было глупо, 
Взять и поверить в любовь --- для него больно. 
Его никто не замечал и обходились грубо, 
А он играл все себе на рояле школьном. 
Отдавая со слезами чувства в ноты и струны, 
Попадал он в новый мир все сжимая скулы 
И понимал, что реальность не его стихия. 
Для сердца ему было мало целого мира. 
Ноты одна за другой в голове малыша 
Я подошел со спины и спросил: "А где же душа?" 
И, закончив играть, он повернулся ко мне. 
Такое чувство, что глаза его было во тьме 
И смотрят на меня, от тела веет стужей: 
"Дядя, какая душа? Я никому не нужен. 
Взгляни на этот мир --- ты что-то видишь в нем? 
Да здесь у всех души наполнились огнем! 
А говоря про любовь, ты ошибаешься --- 
Здесь каждый день по зову дьявола в ад бросаешься. 
А ты сидишь мне и втираешь, что любовь не губит 
Скажи мне, дядя, тебя хоть кто-то в мире любит?.. 
Знойный вечер, ну как всегда, ты знаешь сам, 
Ведь только в это время ты веришь своим снам. 
Подумать только, на самом же деле, дядь, 
Влюбился по уши в нее, боялся потерять. 
Мы были схожи в чем-то, жили в особом мире, 
Ходил на встречу с цветами --- ну, знаешь, все красиво. 
Ей это нравилось, я получал спасибо в ответ. 
Разок был поцелуй, но дело ведь не в этом, нет! 
За эти яркие глаза, сам знаешь, все б отдал, 
А эти бархатные руки сам Бог желал. 
Я отдал бы ей все, я предложил ей любовь. 
Ответ ты сам-то знаешь --- он вылил мою кровь. 
Да, дядь, я неудачник, я это знаю сам, 
Ее лицо теперь я вижу и тут, и там. 
Ну что, мужик, сейчас ты мою правду слышишь, 
Завтра за этим роялем меня ты не увидишь". 

Я не заметил, как вышел он из помещенья, 
Открыв мне свою душу исчез в одно мгновенье. 
И, присев за рояль, я стал что-то играть 
И вспомнив ту мелодию, я понял... 

[Парень, стой! Вернись! Она одумается! Забей ты на нее, у тебя будет куча таких как она! Стой. Когда-нибудь она поймет, что ты именно тот, кто был ей нужен. Стой.] 

Прошла неделя. Я шел по тротуару тихо, 
И вспоминал того я мальчика, что жил так лихо. 
И дернулся в то здание, к тому роялю бегом, 
И забегая в кабинет я снова вижу --- он. 
Я бросился к нему, обнял что было сил: 
"Ты извини, парняга, такой ты не один. 
Я тоже в этом поле был, в поле смертельных мин". 
Парняга был не тот --- тот был совсем другим. 
"А где искать того мальчишку, что был тут раньше?" 
"Мужчина, поскорбите, он умер, этот мальчик. 
А вынос будет тут, недалеко отсюда. 
Приходите попрощаться, здесь будет людно". 
Небо как будто знало, что умирает гений. 
Оно отдало свои слезы, а он Богу творенья. 
Через толпы людей пробрался к его гробу. 
Я и не знал, что тебя любит столько народу. 
Его девчушка, та, которую любил, 
Ты поздно поняла --- ради тебя он жил. 
Из-за тебя, родная, умер бедный малец, 
Тебе не жаль его, а мог бы и след оставить. 
Взгляни на этот мир --- ты что-то видишь в нем? 
Да здесь у всех души наполнились огнем. 
Я подхватил его мысль и век согласен с ним --- 
Нас уважают лишь тогда, когда в гробу мы лежим. 

[Парень, стой! Вернись! Она одумается! Забей ты на нее, у тебя будет куча таких как она! Стой. Когда-нибудь она поймет, что ты именно тот, кто был ей нужен. Стой.]