Окно выходит в белые деревья.
Профессор долго смотрит на деревья.
Он очень долго смотрит на деревья
и очень долго мел крошит в руке.
Ведь это просто -
правила деленья!
А он забыл их -
       правила деленья!
Забыл -
       подумать -
       правила деленья!
Ошибка!
       Да!
       Ошибка на доске!
Мы все сидим сегодня по-другому,
и слушаем и смотрим по-другому,
да и нельзя сейчас не по-другому,
и нам подсказка в этом не нужна.
Ушла жена профессора из дому.
Не знаем мы,
       куда ушла из дому,
не знаем,
       отчего ушла из дому,
а знаем только, что ушла она.
В костюме и немодном и неновом,-
как и всегда, немодном и неновом,-
да, как всегда, немодном и неновом,-
спускается профессор в гардероб.
Он долго по карманам ищет номер:
"Ну что такое?
       Где же этот номер?
А может быть,
       не брал у вас я номер?
Куда он делся?-
       Трет рукою лоб.-
Ах, вот он!..
       Что ж,
       как видно, я старею,
Не спорьте, тетя Маша,
       я старею.
И что уж тут поделаешь -
       старею..."
Мы слышим -
       дверь внизу скрипит за ним.
Окно выходит в белые деревья,
в большие и красивые деревья,
но мы сейчас глядим не на деревья,
мы молча на профессора глядим.
Уходит он,
       сутулый,
       неумелый,
под снегом,
       мягко падающим в тишь.
Уже и сам он,
       как деревья,
       белый,
да,
 как деревья,
       совершенно белый,
еще немного -
       и настолько белый,
что среди них
       его не разглядишь.