Здесь Смерть себе воздвигла трон,
                     Здесь город, призрачный, как сон,
                     Стоит в уединеньи странном,
 Где добрый, злой, и лучший, и злодей
                     Прияли сон - забвение страстей.
                     Здесь храмы и дворцы и башни,
                     Изъеденные силой дней,
                     В своей недвижности всегдашней,
                     В нагроможденности теней,
                     Ничем на наши не похожи.
                     Кругом, где ветер не дохнет,
                     В своем невозмутимом ложе,
                     Застыла гладь угрюмых вод.
Среди изваянных беседок,
                     Среди растений из камней,
                     Среди видений бывших дней,
                     Совсем забытых напоследок,
                     Средь полных смутной мглой беседок,
                     Где сетью мраморной горят
                     Фиалки, плющ и виноград.
Над этим городом печальным,
                     В ночь безысходную его,
                     Не вспыхнет луч на Небе дальнем.
                     Лишь с моря, тускло и мертво,
                     Вдоль башен бледный свет струится,
                     Меж капищ, меж дворцов змеится,
                     Вдоль стен, пронзивших небосклон,
                     Бегущих в высь, как Вавилон,
И тени башен пали вниз,
                     И тени с башнями слились,
                     Как будто вдруг, и те, и те,
                     Они повисли в пустоте.
                     Меж тем как с башни - мрачный вид! -
                     Смерть исполинская глядит.