Когда ты меня раскусишь, жжёный мой сахарок
Выставишь с детьми нерождеными за порог
Я умою дымом глаза, слепые, как волдыри
Везите меня вприпрыжку, трамваи-поводыри
Чтобы в какой-то кухне, в пьяни, да в кутерьме
Плакать на ухо шлюхе, жеманной, как кутюрье
О том, как тебя люблю и как жить без тебя очкую
Хмельную сглотну слюну, ебало в стол забычкую

Я курю, - и мне похуй! Я бухаю, - и мне похуй!
Жру таблетки, - и мне похуй! 
Трахнул суку без гондна, - и мне похуй!
Двадцать тысяч на кроссовки!
Трачу деньги на хуйню, - и трачу их без остановки!

В час, когда меня не станет в мыслях ласковых твоих, я
Вздрогну в разбитом теле, ополаскивая рыхлое нутро
Какой-то дрянью. Фаршированный собой
По мостовой вожу ногами до смешного вразнобой
Из неба сыпется перхоть, перхоть крошками с плеч
Я очернил свою юность самой пошлой из мечт
В чёрных тачках, похожих на больших черепах
Перекрикивать мысли в чужих черепах

Я курю, - и мне похуй! Я бухаю, - и мне похуй!
Жру таблетки, - и мне похуй! 
Трахнул суку без гондна, - и мне похуй!
Двадцать тысяч на кроссовки!
Трачу деньги на хуйню, - и трачу их без остановки!

Между мной и разинутой в зеве беззубом пастью сортира
Тянется-тянется горькой резиною пьяной слюны нитка строптивая
И кончается, истончается
Она кончится - сгину и я
На руку оплывает стена парафиновая
Эта нить - пуповина моя, в ней длины - половина меня
Опираясь о глянцевую, белую грудь санфаянсовую
Пуповиной кулак опоясываю
И под русскую плясовую я выплясываю
На кухню - там музыка
И накурено густо и вкусно
Там лежит моя черная книжка
Я пишу туда черные сказки
Там живут мои черные люди
И живут свои черные жизни
Черные жизни