Все было, я помню, шел дождь торопливо,
Антоновкой пахли сады,
И губы твои были с запахом сливы
И с привкусом скорой беды.

И ветер, я помню, как старенький дворник,
Гнал дождь веткой яблоки прочь.
Была только ночь с всокресенья на вторник,
Была только ночь, наша ночь.

И нашими были и август, и воздух,
И ночь с покрывалами тьмы.
Но в алом разрыве рябиновых гроздьев
Слепую боль видели мы.

Был месяц любому безумству потворник,
Сумевший судьбу превозмочь.
Была только ночь с воскресенья на вторник,
Была только ночь, наша ночь.

Голодное сердце открыто для страсти.
Но вот мы очнулись и вдруг
Себя ощутили гораздо несчастней
Опавшей листвы на ветру.

Шуршал за окном похмелившийся дворник,
Улики измены кляня.
Все те, кто нас ждал с воскресенья на вторник,
Простят и тебя, и меня.