Когда в лихие года пахнет народной бедой,
    Тогда в полуночный час, тихий, неброский,
    Из леса выходит старик, а глядишь - он совсем не старик,
    А напротив, совсем молодой красавец Дубровский

    Проснись, моя Кострома, не спи, Саратов и Тверь,
    Не век же нам мыкать беду и плакать о хлебе,
    Дубровский берет ероплан, Дубровский взлетает наверх,
    И летает над грешной землей, и пишет на небе -

    "Не плачь, Маша, я здесь;
    Не плачь - солнце взойдет;
    Не прячь от Бога глаза,
    А то как он найдет нас?
    Небесный град Иерусалим
    Горит сквозь холод и лед
    И вот он стоит вокруг нас,
    И ждет нас, и ждет нас...."

    Он бросил свой щит и свой меч, швырнул в канаву наган,
    Он понял, что некому мстить, и радостно дышит,
    В тяжелый для Родины час над нами летит его ероплан
    Красивый, как иконостас, и пишет, и пишет -

    "Не плачь, Маша, я здесь;
    Не плачь - солнце взойдет;
    Не прячь от Бога глаза,
    А то как он найдет нас?
    Небесный град Иерусалим
    Горит сквозь холод и лед
    И вот он стоит вокруг нас,
    И ждет нас, и ждет нас...."