И точно начал свет глупеть, 
Сказать вы можете вздохнувши; 
Как посравнить, да посмотреть 
Век нынешний век минувший: 
Свежо предание, а верится с трудом; 
Как тот и славился, чья чаще гнулась шея; 
Как не в войне, а в мире брали лбом; 
Стучали об пол не жалея! 
Кому нужда: тем спесь, лежи они в пыли, 
А тем, кто выше, лесть как кружево плели. 
Прямой был век покорности и страха, 
Всё под личиною усердия к царю. 
Я не об дядюшке об вашем говорю; 
Его не возмутим мы праха: 
Но между тем кого охота заберет, 
Хоть в раболепстве самом пылком, 
Теперь, чтобы смешить народ, 
Отважно жертвовать затылком? 
А сверстничек, а старичок 
Иной, глядя на тот скачок, 
И разрушаясь в ветхой коже, 
Чай приговаривал: ах! если бы мне тоже! 
Хоть есть охотники поподличать везде, 
Да нынче смех страшит, и держит стыд в узде; 
Недаром жалуют их скупо государи.