Я любил в тебе все, что обжигало меня.
Так позволь увидеть твои движения,
Позволь мне увидеть твои движения.
Твои губы приближаются к моим. 
Настоящий голубой…, но принц любой разваливающейся империи знает, чего
Все хотят:
Ехать хоть всю ночь на машине, 
Если это путь домой.

Всё уже не так, как раньше.
Иногда дела настолько плохи, что я почти поднимаю трубку.
Продаю детский блюз для удивлённых смугляшек.
Я сплю в твоей старой майке
И хожу по дому в твоих тапках.
Я знаю, это странно.
Это странный способ сказать, что я должен любить тебя,
Я должен любить тебя.

Я уже отрекался от себя дважды,
А в третий раз – это уже колдовство,
В третий раз – это уже колдовство,
И к чёрту все предосторожности!
Я ни на что не годен,
Но я заметил, как по стене передвигается твоя тень,
И теперь я целую её, если мне плохо на душе.
Я всё рассчитал,
Единственное, я забыл о себе.

Всё уже не так, как раньше.
Иногда дело настолько плохо, что я почти поднимаю трубку.
Продаю детский блюз для удивлённых смугляшек.
Я сплю в твоей старой майке
И хожу по дому в твоих тапках.
Я знаю, это странно.
Это странный способ сказать, что я должен любить тебя,
Я должен любить тебя.

Я родился под несчастливой звездой,
Но ты спас мою жизнь
Той ночью, на крыше отеля.
«Войди в мое сердце и умри вместе с ним, 
Как соринка в глазу, попавшая туда со спинки на кровати».
Я прекрасно помню те поцелуи – они запечатлены на фото.

Продаю детский блюз для удивлённых смугляшек.
Я сплю в твоей старой майке
И хожу по дому в твоих тапках.
Я знаю, это странно.
Это странный способ сказать, что я должен любить тебя,
Я должен любить тебя.