В Афганистане в чёрном тюльпане 
С водкой в стакане 
Мы молча плывём над землёй. 
Скорбная птица через границу 
К русским зарницам несёт ребятишек домой. 
В чёрном тюльпане те, кто с заданий 
Едут на родину милую в землю залечь, 
В отпуск бессрочный, рваные в клочья, 
Им никогда, никогда не обнять тёплых плеч. 

Когда в оазисы Джелалабада, 
Свалившись на крыло, тюльпан наш падал, 
Мы проклинали все свою работу, 
Опять бача подвёл потерей роту. 
В Шинданде, в Кандагаре и в Баграме 
Опять на душу класть тяжёлый камень, 
Опять нести на родину героев, 
Которым в двадцать лет могилы роют. 
Которым в двадцать лет могилы роют. 

Но надо добраться, надо собраться, 
Если сломаться, 
То можно нарваться и тут. 
Горы стреляют, стингер взлетает, 
Если нарваться, 
То парни второй раз умрут. 

И мы идём совсем не так, как дома, 
Где нет войны и всё давно знакомо, 
Где трупы видят раз в году пилоты, 
Где с облаков не валят вертолёты. 
И мы идём от гнева стиснув зубы, 
Сухие водкой смачивая губы, 
Идут из Пакистана караваны, 
А значит, есть работа для тюльпана. 
И значит, есть работа для тюльпана. 

В Афганистане в чёрном тюльпане 
С водкой в стакане 
Мы молча плывём над землёй. 
Скорбная птица через границу 
К русским зарницам 
Несёт наших братьев домой. 

Когда в оазисы Джелалабада, 
Свалившись на крыло, тюльпан наш падал, 
Мы проклинали все свою работу, 
Опять бача подвёл потерей роту. 
В Шинданде, в Кандагаре и в Баграме 
Опять на душу класть тяжёлый камень, 
Опять нести на родину героев, 
Которым в двадцать лет могилы роют. 
Опять нести на родину героев, 
Которым в двадцать лет могилы роют.