Так случилось, что в театре в поздний час
Пили водку Арлекин и Карабас,
Говорили об искусстве о большом,
И о бабах разговор у них зашел.
Всем известно, как напьются мужики,
Так дерутся или чешут языки.
В разговоре через слово или два
Произносят нехорошие слова.

Ту - ту - ду - ду - ду
Ту - ту - ду - ду - ду - ду - ду - ду - ду

Так в беседе этой было решено,
Что Дюймовочка - холодное бревно,
Что ей по лбу, что ей в лоб - один ей хрен!
Ну, а стонет, как сама Жени Шаден.
Коломбину стало проще поиметь:
Раньше золото брала, теперь и медь.
И принцессу может снять сегодня всяк
За бутылку, за стакан или косяк.

Карабас достал еще один графин
И, вздохнув, сказал: "Тоскливо, Арлекин,
Так тоскливо, Арлекин, от этих рож:
Глядь, Мальвина…" "Стоп! Мальвину ты не трожь!"
Знай, Мальвину я люблю и, хоть не трус,
Десять лет молчу, признаться все боюсь.
Ведь Мальвина - это чудо-существо,
Это сказка, это просто божество…"
Раз девчонку так воспел Пьеро-поэт,
У нее, наверно, даже письки нет.
"Я не понял, Арлекин, что за сюрприз?
Ты ж цинично перетрюхал всех актрис.
Весь театр говорит, что это так,
Даже страшную старушку Шапокляк.
У Мальвины никаких отличий нет,
Десять лет она в мой ходит кабинет.
Так, что, братец, я на ней давным-давно,
Знаю каждое родимое пятно".
И стошнило Арлекина с этих слов,
Он был сердце свое выблевать готов.
И с размаху Худрука ударил в глаз…
"Ни х… чего себе!" - подумал Карабас.

А потом они сидели до зари,
Водки выпили, наверно, литра три.
А на утро: репетиция, тренаж,
Читка пьесы, киносъемки и массаж.
Будет вечер, и зажгут прожектора,
И свершится то же чудо, что вчера,
Вновь Мальвина очарует этот зал,
Будет музыка, оваций будет шквал.
Выйдут "профи": Арлекин и Карабас.
Карабас подправит гримом битый глаз.
Арлекин смешон и весел, как всегда.
Аплодируйте же, дамы, господа!