Вы висели на пати совсем в одиночестве. 
Над чилаутом томно глюкал фиолэт. 
Вы светились в лучах его, ваше высочество! 
Я бы дал вам, пожалуй, четырнадцать лэт.

Ваши черные ногти и белые пальчики 
Так манерно косяк бычковали в каблук. 
К вам кадрились какие-то бритые мальчики 
И некий субтильный обдолбанный друг.

Я стремался пристать — я не знал ваше отчество. 
Колбасился над дансингом дым сэгарэт. 
Вы такая отвязная, ваше высочество! 
Я тащусь как драгдиллер от пачки таблэт.

Я подсел на измену — а вдруг нам не встретиться? 
Моя крыша срывалась как флюгер в метель. 
И пока я рюхал как к вам лучше приклеиться, 
Вас заклеил диджей и увел на коктейль.

Было женщин в том клубе нехилое множество. 
Но любил я лишь Вас, и простить Вам не смог! 
Я оставил вас в дансинге, ваше... ничтожество! 
И с тех пор я панкую! Врубаюсь в панк рок!