Ты тогда уже знал лучше нас –
Но молчали, не дрогнув, губы.
Что ты знал в тот последний час
В час, когда закричали трубы?
Рухнул вдребезги свод земной,
И запели, и заплясали,
И схлестнулась волна с волной,
Разбиваясь меж стен Ронсеваля…

Разбиваясь меж стен...
Ла-ла-лай, ла-ла-ла-ла-лай...

Ты же знал на вопрос ответ,
Уходя, обо всем уже знал ты.
И смотрел неотрывно вслед
Синий взгляд златокудрой Альды.
А ты спорить решил с судьбой,
Не познав ни любви, ни печали,
Принимал свой последний бой
Между стылых камней Ронсеваля...

Между стылых камней...
Ла-ла-лай, ла-ла-ла-ла-лай...

Слышишь, бьется, как кровь в виске,
Стук копыт – это мчит подмога.
Но сломавшись в твоей руке,
Разлетелись осколки рога.
Торжествующий крик врага,
Переливы пьянящей стали
Слышишь, звонко трубят рога,
Эхом бьются в груди Ронсеваля...

Эхом бьются в груди...
Ла-ла-лай, ла-ла-ла-ла-лай...

И, сжимая в ладонях клинок,
Ты смеялся – легко и беспечно;
Уходя за последний порог,
В безоглядную дальнюю вечность.
В безоглядную дальнюю даль,
К голосам, что безмолвно звали,
Оставляя навек Ронсеваль,
Оставаясь навек в Ронсевале.

Оставляя навек...
Ла-ла-лай, ла-ла-ла-ла-лай...

Оставаясь навек...