Тогда нам не светили перемены,
Восьмидесятый год уныло шёл,
Я вдруг в такси услышал про Сэмэна
И про себя подумал — хорошо.

Потом на съёмках на какой-то лодке
Среди артистов он меня нашёл.
Мы за знакомство хлопнули по сотке,
И, видит Бог, нам стало хорошо.

Встречались на бегу, общались мало,
В том не было, увы, ничьей вины.
Меня, как и его, тогда мотало
С гитарой по колдобинам страны.

Приедешь в город — слышишь только эхо,
Афиши сняты и тайфун прошёл,
А Саша только день назад уехал.
Как отработал? — Очень хорошо.

Его не назовут звездой эстрады,
В журналах модных не его портрет,
Его не ставят в наши хит-парады
И слава Богу, что его там нет.

Он сам собою, он другого теста,
Ему плевать на красочное шоу,
А в залах не найти пустого места
И видит Бог, что это хорошо.

И летом, и зимою — по любой поре
Он едет к людям, словно врач по вызову.
И если нету Саши в телевизоре,
То это минус только телевизору.

А на Дону, на Волге и на Каме
Пьют казаки и шлют привет ему.
Так подружить евреев с казаками
Ещё не удавалось никому.

Конечно пятьдесят — уже не двадцать:
Кто сдулся, ну а кто совсем ушёл.
А он ещё умеет улыбаться
И видит Бог, что это хорошо.