Это должно случиться. Время вышло, колокол бьёт.
Если не нынче, то когда же, если не здесь, то где?
Скажем, вчера ещё могло быть вовсе наоборот,
но уж теперь спастись и думать нечего. Быть беде.

Наверняка погибнешь нынче. Нынче наверняка.
То-то ты вся звенишь, мерцаешь, не говоришь - поёшь,
то-то ты так смеёшься к месту, то-то  легка, тонка -
словно бы и не ты сегодня наверняка падёшь.

Словно и Бог с бичом -
не за твоим плечом.

Что за восторг разъять, не дрогнув, бархатный бергамот,
взором сверкнуть, рукав обновки лондонской закатать,
мужу вполоборота молвить первое что взбредёт...
Разве он угадает, нежный! Где ему угадать.

Вот уже - в шутку - «горько! горько!» - нет бы чуть погодить.
Вот уж и дни короче. Ночи стало быть холодней.
Стало быть, по всему, погибнешь, недалеко ходить,
здесь же, на пятилетье свадьбы, словно и не твоей.

Либо сведёшь с ума,
либо сойдёшь сама.

А хороша-то как, беда и только, так хороша.
Очень идёт к тебе всё это. Так никогда не шло.
Вся эта музыка, лихорадка, разные антраша.
Эти мгновения - 10, 9, 8 - как на табло...

Кстати, вот там, напротив, некто - не по твою ли честь?
Кем приглашён - не ясно, полусумраком полускрыт.
Может, это и есть тот самый, может, это и есть?
То-то он так сидит, не смотрит, то-то он так молчит.

То-то он весь такой -
как никакой другой.

1992