Обещал быть день хорошим, я симулировал амнезию коленей. 
Дураки, поверили на работе! И вот выходной посреди недели – 
завтрак перед теликом в постели. Но там показали, как надо убить тюленя, 
чтобы не повредить шкуру – в глаз! Я плакал, и слезы капали на пельмени 
из мяса молодых бычков. О, как я ненавижу этих людей, человек с выдающейся мужская оснасткойов! 
Жестокий, жестокий мир! Теперь то я точно на все готов! 
Лишь бы увидеть другие грани этой жизни – звоню: «Алло, Петров! 
Я слышал, ты практикуешь это. Сколько мне будет стоить тайна иных миров 
созерцанья?» Петров сказал: «С тебя кружка пива. Слушай, каналья! 
Легко, в принципе, это. А главное – без химии. Просто все и гениально. 
Короче, забудь про свою маму, забудь про свой любимый хип-хоп…» 
«Петров, «хип-хап» говорить надо!» «Неважно. Должен ты сказать: мысли – стоп! 
Забудь логические построения и прекрати осмысление! Ну ладно, пока! 
При встрече все расскажешь. Желаю тебе удачного расширения сознания!» 
«О’кей, Петров, до свидания!» Закончив разговор, 
минут через пять, я уже смог санкционировать в башке запор 
мыслей, которых напор, не особо мощный, было пресечь не трудно. 
Петров оказался прав: остановка мыслей – все, что было, в принципе, мне нужно. 
Рискну описать последствия: расширился я как шар. 
Мой традиционно-ассоциативный образ мышления от меня отпадал 
кусками, как высохшая грязь. Я стал почти самим горизонтом! 
Чуть-чуть бы еще, но в эту минуту так скрючило, что к своим подошвам 
уперся лицом! Глаза были на уровне жвачки прилипшей к тапку, 
которая ко мне обратилась [bad word]  обойдя проблему нехватки 
выражения смысла просто словами. И вот мой мозг, живой холодец, 
уловил примерно следующий смысл: «Так, так. Еще один хитрец. 
Все мало вам – с жиру беситесь! Может, хватит уже, наконец! 
Искатели новых реальностей! Заебали! А тебе уж точно настал крайне затруднительное положение!» 
Резкое отключение, затем прояснение. Какие-то дети-негры 
швыряют в меня камни. Я на задворках Аддис-Абебы 
бегу по улицам из глины. Паника, жара. Пот, кровь и грязь. 
Охранник-громила у посольства России, с отвращением борясь, 
ногой меня откинул, прошипев: «Отвали, мразь!» Не без добрых людей мир. 
Улыбчивый старикан-негр в хижине свою меня уложил, 
жажду каким-то напитком утолил. Странно, но понимал я его диалект, 
но не мог уже пошевелиться. И какие-то вещи странные начал говорить дед. 
Типа: «Удача, как ты, в местах наших бывает два-три раза за век! 
Извини, но выхода у меня другого нет, мил мой человек. 
Отверстие щас тебе сделаю, через которое вытащу печень, 
ведь печень белого дьявола, в толченом виде, как известно, излечит 
мое племя от проклятья Ундуги! За помощь спасибо, молодец!» 
И дед начал оперировать, а я обхезался, всем телом поняв – крайне затруднительное положение 
вселенной моей! И в этом аду на плече старого негра, рубец 
заставил на себя внимание обратить. И сообщил: «Это еще не конец!» 
Припев: 
Это не конец – не загустел, ведь, в башке понимания холодец. 
Это не конец – не просолился осознания огурец. 
Так со мной [bad word] суть всего – то ли жвачка, то ли рубец. 
Это еще не конец, – говорит, – это не конец! 
Это не конец – не загустел, ведь, в башке понимания холодец. 
Это не конец – не просолился осознания огурец. 
Так со мной [bad word] то ли жвачка, то ли рубец. 
Это еще не конец! Куда собрался? – говорит, – это еще не конец! 

Начала проявляться картинка. Очень сильно не хватало воздуха. 
Всплывало понимание пропорционально появлению черт контура 
монаха напротив меня. Я откуда-то уже начинал знать, что щас будет: 
в горах Священного Тибета против воли своей протягивал я руки, 
приветствуя местного деятеля, какой-то передавая ему пакет. 
Мой язык двигался немыслимо, лозунги штампуя а-ля Тибет 
будет освобожден! Туловище согнулось, выдав по