Я разбирал на части свои мысли,
Не видел смысла в жизни,
Не видел смысла в лицах близких,
Молился, ночами писал текста о поступках их,
А сам наделал кучу лишних.
В восемнадцать жена, дочка Ника – клубника,
Лихо я тогда гулял,
Домой в пять и спать,
Какой ласкать?! Даже нету сил поссать, твою мать.
Опять скандалы уже достали:
Типа нет работы,
Кому, скажи, нужен такой ты?
Да никому, сам знаю и меня не парит,
На кишке картошка, в кармане гарик,
В столе весы и чей-то налик.
Я не играл с пушками,
Не учил Пушкина,
Но хотел однажды вскрыться в душе… не в шутку.

Я молился Богу, просил открыть дорогу,
К свету чистому, солнцу лучистому,
Бегал босоногий по лужам,
И любил валяться в снегу в зимнюю стужу.
Я молился Богу, просил открыть дорогу,
К свету чистому, солнцу лучистому,
Бегал босоногий по лужам,
И любил валяться в снегу в зимнюю стужу.

Окурки с балкона трасерами,
Кровеносная система пунктиром, трассами,
За 8,9 метров в секунду личность становится мясом.
Никто не виноват, так сложились обстоятельства,
Ты же взрослый, сам всё понимаешь,
Это просто такая новая версия тетриса
На не-ма-те-риальном уровне,
И всем падающим там найдётся место,
Говорят, на дне горит огонь, но не согреться,
А сгореть только без толку.
Капюшон поглубже натянул на бейсболку,
Развернулся и пошёл,
Хрустя осколками, что засели в сердце,
Прости меня, спаси меня, Отец мой…

Я молился Богу, просил открыть дорогу,
К свету чистому, солнцу лучистому,
Бегал босоногий летом по лужам,
И любил валяться в снегу в зимнюю стужу.
Я молился Богу, просил открыть дорогу,
К свету чистому, солнцу лучистому,
Бегал босоногий летом по лужам,
И любил валяться в снегу в зимнюю стужу.