В этом городе должен быть кто-то еще;
В этом городе должен быть кто-то живой.
Я знаю, что когда я увижу его, я не узнаю его в лицо,
Но я рад - в этом городе есть еще кто-то живой;
И этот город - это Вавилон,
И мы живем - это Вавилон;
Я слышу голоса, они поют для меня,
Хотя вокруг нас - Вавилон...
Две тысячи лет, две тысячи лет;
Мы жили так странно две тысячи лет.
Но Вавилон - это состоянье ума; понял ты, или нет,
Отчего мы жили так странно две тысячи лет?
И этот город - это Вавилон,
И мы живем - это Вавилон;
Я слышу голоса, они поют для меня,
Хотя вокруг нас - Вавилон...

О, они идут на зеленый свет;
О, они идут на зеленый свет;
Они не скажут им "нет",
Когда идут на зеленый свет.
Я мог бы дать им совет,
Дать им досужий совет,
Но они знают, где масло, где хлеб,
Когда они идут на зеленый свет.
А я сижу на крыше и я очень рад,
Я сижу на крыше и я очень рад,
Потребляю сенсимилью, как аристократ;
Я сижу на крыше...

Я не вижу смысла скандалить со мной,
Я не вижу смысла ругаться со мной,
Я не вижу смысла даже ссориться со мной,
Ты можешь ругаться со своею женой;

Ты можешь ругаться со своею женой,
Ты можешь скандалить со своею женой.
А у меня есть свой собственный хой,
Я не вижу смысла скандалить со мной.
Я сижу на крыше и я очень рад,
Я сижу на крыше и я истинно рад,
Потребляю сенсимилью, как аристократ;
Я сижу на крыше...