Назло рекламе бездыханным потоком доброго тепла
Нарушу общепринятый регламент.
Ты догонишь у оконного стекла,
Тихо крапальнёшь себе оставшийся с былой мечты крапалик.
Лишь в бутылке вместо водки смола,
Не в Бутырке, не в офисе, не сидя, но кого-то туда посадят.
Лопнет, как шарик тот, кто знает все правды слова.
Честь и хвала ему воздастся, воспрянет земля.
В начале 1-го сентября в Макдаке дети.
Я в ахуе, тем не менее думаю за тебя.
Жму сцепление, не видя руля.
Еду разделаться с барыгами в районе Кремля, иду в наступление.
Слей меня дождями, вода.
Чтоб не стал злей, остановившись в соображении, натворил дел.
Здесь замесил замес,
А если так сверни в шестой подъезд, как отопление подключит ЖЭК.
Все накопления в душе уйдут в опровержение идей,
Что горбатого исправит крест.
Обсудят это миллионы ротозеев,
Своё мнение отдав толпе, изменив себе.
Извинившись и выстроившись в ряд.
Ведь всегда виноватым будет слабак, это всегда так.
Суки, нашедшие счастье, тонут в цветах.
Пульс сумашедше стучал, недобрав ей филок на транспорт.
И радовался пьяный причал.
Ты им парадно кричал, типа:
«Вот он я, здесь, нормально всё, отзовитесь!»,
Но в их глазах ты не тот, тобой правит бес,
Или какой-то левый гон, или кто там твой повелитель.
В этом городе торчков и погон, где нет друзей и врагов,
И кипит работа над новым средством убить любовь,
Над мощными бомбами, природу крошащими в щельях гор,
Над водой, загрязнённой барбитуратами,
Где брат не платит брату добром,
И даже в старый автопром мы вставим бас и колонки неаккуратно.
Не напрягаясь, приедем на твой район.
Знаю мораль, но на потом откладываю, утверждая обратное.
В сердце собрав огромный склад мы обезглавлены.
Берега попутал неадекватный, плавившись от жары.
изжарила всё Москва тут, я совершал пересадку на ветку,
Мы ехали ускоренно туда, где нас все любят и ждут
На быстром поезде осенью по соседству
Я выходил на следующей, но снова обнаружился тут.
Сидел и ехал, и ехал, и ехал.
Вы ехали неторопливо там, где в поле снова цветут.
Медленно в поезде осенью, по соседству
Ты выходил на следующей, но снова обнаружился тут.
Сидел и ехал, и ехал, и ехал.

А история идёт от вольного, вопреки всему.
Я её домом обстрою и в себя втяну с дымом.
В основе тонуть, быть убитым.
На бит, как йог на доску с гвоздём ложиться,
Прогнать тоску, оставить принципы паскудам,
Но чтить традиции, чтить семью,
Между холмами семью раствориться, в принципе,
Всё равно без сомнений любить Москву.

Тихий звук станет громче, разум станет чётким,
Когда отфильтруют, возможно, почки.
Предел энергии в раю или где?
Пацанчики на кураже, и не быть в беде,
Пока все вместе, когда движняк, в основе
Нет дел, дела в основе, нет песен,
Нету людей, нету стрел, нету президентов,
Есть те, кто тебе интересен.
Если есть сила и гнев,
Возможно, ты успешно покинешь пространства подъездов и лестниц,
Но во дворе перегрев +27 минимум, и ты вернёшься, поверь мне.
Будешь молчать рыбиной, будешь в слишком грязной воде,
И тебя схавает время, схавает грязный отдел,
Недовес, чужой успех или зимнее настроение.
Это для всех или никому.
Не держи, бросай на землю, я всё пойму, всё спущу тебе с рук,
Позвоню, когда решится вопрос за мою судьбу.
Иду, курю...Не продаю, а просто так даю.
Не настаиваю, знать даю.
Вы там в раю охуели все, зажрались,
И всё равно берёте там, где мы выросли или просто родились,
А после поднялись, ведь родители сыну давали не грустить.
Думали, что он без мазы сдаёт долги,
Поэтому без выгоды продал свою Инфинити.
Вылетел в трубу, его уже нельзя спасти,
Но я рад, и это мне не простительно.
Незаметно так стал злым, так же как и все, так же и поплыл..