Я кровоточил на стержне времен,
Как рожденное болью
Христа клеймо.

А когда прекратил, я двигался сам,
Я мучил несчастного, показывая
"Прелестные" списки с грешниками

Интрига вызывала отвращение
с пришествием дней,
Болезнь тысячелетия насытилась ей,
Как мной расплесканное вино

И хотя они были в бешенстве,
Я оставил грязно-белое пятно,
Расколотый узел в зерне,
В брачную помощь Идене.

Так радуйтесь же безумию!

Я гулял под стенами, обнаженными луной,
В Содоме и Вавилоне,
И мимо богатых шлюх в коридорах
Ватикана я вел мерзкого Борджию.

Я читал юрилианские тексты
Так, чтобы смертные
Стали приманкой для мертвых.

Диктуемый Де Садом, я нарушил надежду,
В зловещих внутренностях Бастилии
Я задушил священника с шелухой манны;
И как он написал, я поразил вождей Франции,
И в блеске гильотин я видел танец
Других, павших.

Я был неизлечимым, полумертвым старым
Глупцом, жившим прошлым,
Неистовым волком, одетым в лезвия правил,
По предсказанию звезд,
Но это длилось недолго.

Так радуйтесь же безумию!

Я сжег мечты поэта, врага сна,
И направил интуицию проповедников туда,
Где плохие воспоминания тлеют,
Как тогда, когда Данте
Был освобожден,
Ад отметив на карте.

Я придумал план,
Как увидеть внутренние
Причудливые шрамы...

Из середины губ и завитков
Этого лона мира,
В проблесках я увидел
Нимфу, смотрящую на меня.

Пламенные глаза, что зажигают всю жизнь,
Огни, что превзошли искусство в зрелищности,
И нет таких пыток, которые оценят их тайны.

Я не знал её имени,
Хотя её поцелуй был тем же,
Без стыдливого шепота,
Как греховная добродетель,
И под её напором я почувствовал
Отклонение моей судьбы
От сохраненного проклятия
К постоянной усмешке...