Ванинский порт

Я помню тот Ванинский порт
И вид парохода угрюмый,
Как шли мы по трапу на борт
В холодные, мрачные трюмы.

На море спускался туман,
Ревела стихия морская.
Лежал впереди Магадан -
Столица Колымского края.

Не песня, а жалобный крик
Из каждой груди вырывался.
"Прощай навсегда, материк!" -
Хрипел пароход, надрывался.

От качки стонали зека,
Обнявшись, как родные братья.
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья.

- Будь проклята ты, Колыма,
Что названа чудной планетой!
Сойдешь поневоле с ума -
Оттуда возврата уж нету.

Пятьсот километров - тайга.
В тайге этой дикие звери.
Машины не ходят туда.
Бредут, спотыкаясь, олени.

Там смерть подружилась с цингой,
Набиты битком лазареты.
Напрасно и этой весной
Я жду от любимой ответа.

Не пишет она и не ждет,
И в светлые двери вокзала,
Я знаю, встречать не придет,
Как это она обещала.

Прощай, моя мать и жена!
Прощайте вы, милые дети.
Знать, горькую чашу до дна
Придется мне выпить на свете!

Документы нашего прошлого уничтожены, караульные вышки спилены, бараки сровнены с землей, ржавая колючая проволока смотана и увезена куда-то в другое место. На развалинах Серпантинки процвел иван-чай – цветок пожара, забвения, враг архивов и человеческой памяти. 

 Были ли мы? 

 Отвечаю: «были» – со всей выразительностью протокола, ответственностью, отчетливостью документа.