Я знаю, как ты начинал:
Тебя судьбе покорность не удовлетворяла,
Страдания переносить устал.
А все вокруг тебе твердили: «Жизнь трудностей  и зла не отменяла!
Будь-же как все!»,  но «меее-еее-еее…»
С послушною толпою ты потихоньку блеять перестал.

Ты начал в одиночку,
Не веря в обещания пастухов и сторожей.
Потом ты понял, что не всяк, кто пьёт с тобой за дружбу,
Готов вписаться за тебя до крови и ножей.

Ты обратился к книгам, но те лишь подтвердили 
Слова трусливых и глупцов, что всё условно в этом мире
И нет числа условиям таким, одно сложней другого,
Но коль не выполнишь, не взглянут небеса с любовью на тебя такого.

 И тысячи купцов явилися с тобой поторговаться
За душу за нетленную твою.
Одни венчание за деньги обещали,
Другие - все грехи простить за золота суму.
И говорили сладко, что научат,
Как правильно дышать и как смотреть,
И строили тем самым новые загоны,
Чтобы овцу загнать обратно в клеть!

От мистиков тогда ты отвернулся
И ринулся в религии искать.
И с той, которая в стране твоей ортодоксальна,
Решил ты аккуратно, да не спеша, начать.
Найдя ж там вскоре тьму противоречий,
И лицемерие узрев за фарсом и красивой мишурой,
Ты ринулся в другую, потом в третью,
И осознал, что в качестве успокоительной таблетки
Конфессия по сути может быть любой.

А изгородь из веток, что стадо охраняла,
Казаться тебе стала решёткой золотой.
Потом колючей проволокой она же обернулась,
И под конец на Избранность твою
Тебя купить решила с головой.
Ты ж, наступив на горло самолюбованию,
С последним подлецом себя пред Богом уровняв,
Увидел наконец, что изгородь фантомна,
И побежал со смехом, направление поняв.

И вот тогда, отбросив все Писания,
Ты сам в себе нашёл ту дверь, которую искал.
Ты вспомнил  - Кто Ты Есть, и изгородь разрушил,
Узнав, что все Учения, подсказок ради верных,
Ты сам себе собой же когда-то написал.