Я к вам пишу случайно; право,
     Не знаю как и для чего.
     Я потерял уж это право.
     И что скажу вам? -- ничего!
     Что помню вас? -- но, боже правый,
     Вы это знаете давно;
     И вам, конечно, все равно.
     И знать вам также нету нужды,
     Где я? что я? в какой глуши?
     Душою мы друг другу чужды,
     Да вряд ли есть родство души.
     Страницы прошлого читая,
     Их по порядку разбирая
     Теперь остынувшим умом,
     Разуверяюсь я во всем.
     Смешно же сердцем лицемерить
     Перед собою столько лет;
     Добро б еще морочить свет!
     Да и притом, что пользы верить
     Тому, чего уж больше нет?..
     Безумно ждать любви заочной?
     В наш век все чувства лишь на срок;
     Но я вас помню -- да и точно,
     Я вас никак забыть не мог!
     Во-первых, потому, что много
     И долго, долго вас любил,

     Потом страданьем и тревогой
     За дни блаженства заплатил;
     Потом в раскаянье бесплодном
     Влачил я цепь тяжелых лет
     И размышлением холодным
     Убил последний жизни цвет.
     С людьми сближаясь осторожно,
     Забыл я шум младых проказ,
     Любовь, поэзию, -- но вас
     Забыть мне было невозможно.
     И к мысли этой я привык,
     Мой крест несу я без роптанья:
     То иль другое наказанье?
     Не все ль одно. Я жизнь постиг;
     Судьбе как турок иль татарин
     За все я ровно благодарен;
     У бога счастья не прошу
     И молча зло переношу.
     Быть может, небеса Востока
     Меня с ученьем их пророка
     Невольно сблизили. Притом
     И жизнь всечасно кочевая,
     Труды, заботы ночь и днем,
     Все, размышлению мешая,
     Приводит в первобытный вид
     Больную душу: сердце спит,
     Простора нет воображенью...
     И нет работы голове...
     Зато лежишь в густой траве
     И дремлешь под широкой тенью
     Чинар иль виноградных лоз,
     Кругом белеются палатки;
     Казачьи тощие лошадки
     Стоят рядком, повеся нос;
     У медных пушек спит прислуга.
     Едва дымятся фитили;
     Попарно цепь стоит вдали;
     Штыки горят под солнцем юга.