В темных переулках, где
рассказывали сказки,
И в них очень верила
окрестная шпана,
Жизнь моя помчалася,
как с горочки салазки – 
Вовремя не спрыгнул – 
и случилась мне хана.
И приснилось мне в дыму
тюремного кошмара,
Будто я вернулся в эту
молодость мою.
А еще приснилась мне 
моя гитара,
И с ней, по старой памяти, 
я присказку пою.

«А как на улице одной
Жил да был один блатной:
Срок мотать и все – мотать – 
Ах, век свободы не видать!

А как на улице одной
Жил да был один блатной.
Он – в тюрьму, и все – в тюрьму,
А кто блатнее не пойму».

Зря тогда красавица
состроила мне глазки – 
Я им не поверил,
как не должен верить вор.
И она осталась навсегда
в далекой сказке,
Там, куда не пустит
заколюченый забор.
Там, где тополя 
весной роняют перья,
Где я за ней бегом,
на вдохе их ловлю…
А потом проснусь и
кованою дверью
Наотмашь захлопну
эту молодость мою.

«А как на улице одной
Жил да был один блатной – 
Воровал – не воровал,
А потихоньку блатовал.

А как по улице одной
Шел за девушкой блатной,
Он – за ней, и я – за ней, – 
А в этом деле я блатней».

А может так случится,
что и эту дверь откроют
И выведут в рубахе
цвета белого белей.
И опять по памяти
прогонят перед строем
Ряженых в парадное 
белых тополей. 
А дни замрут на стенах,
перечеркнуты крестами,
А в конце – квадратик из 
непрожитого дня.
Значит со свободой
поменялись мы местами,
Значит эта присказка будет
про меня.