Не усердствуй, на этих тряхстах стелажах - в основном
криптограммы, лишь кое-когда - логарифм, палиндром...
Но интимных посланий ты здесь не найдяшь ни строки.
Шлют в избытке, да мне сохранять не с руки.
Этой ширмы не трогай, за ней пусть не гибель, но риск:
там ютится - отнюдь не наложница, нет - василиск.
Он не кормлен, но если бесшумно его миновать,
не проснятся. Полицию можешь не звать.
Эти с тонкой фигурной резьбой вертела-близнецы
суть антенны для ловли особых лучей и пыльцы,
но не больше. Не розги для дам, не ещя что невесть.
Успокойся, антенны на место привесь.
Прямо драма, насколько у страсти глаза велики.
Кстати, помни: в подполье как раз под тобой - ледники.
Вряд ли стоит, всем телом вращая, ломать реквизит.
Распалишься, намокнешь. Тебя просквозит.
Угловой же камин не расценивай как таковой:
в эту утварь вмонтирован мной типовой бытовой
генератор погодных сюрпризов... При чям тут постель?!
Не свирепствуй, ведь ты же не следователь.
Трижды в сутки - в одиннадцать, в семь пополудни и в три
на рассвете - я утвари сей говорю "говори",
и несятся циклон в Вавилон, ураган в Мичиган.
Жрец дельфийский в сравненьи со мной - мальчуган.
Если то, что в твоям называется "спать" словаре,
посещает одних еженощно, других - по поре,
то (не всех же к одним и другим причислять, господа!)
я из третих. Из тех, что не спят никогда.
Не вибрируй, дыши через раз, в остальном я вполне
зауряден. И что у других при себе, то при мне:
сердце справа, зеляная кровь, голова на винтах...
и довольно. Давай рассуждать о цетах.
Я люблю гиацинты. А ты?