Эхо

Я хотела бы, знаешь ли, подарить тебе шарф
(Было время -- цепочку на шею дарила).
А шарф -- нечто вроде зелья из тайных трав,
Зелья, которое я никогда не варила.

Длинный, легкий, каких--то неслыханных нежных тонов,
Мною купленный где--то в проулках бездонного ГУМа,
Не проникая в тебя, не колебля твоих никаких основ,
Он улегся б у тебя на плечах, как пума.

Он обнимет тебя за шею, как я тебя не обнимала,
Он прильнет к твоему подбородку -- тебе бы так это пошло,
А я уже не сумею. А раньше я не понимала,
Что -- никаких цепочек, а только -- тепло, тепло.

***

Мне еще очень долго казалось,
Что нет никого меня меньше,
И все свои юные годы
Я жила, свою щуплость кляня.

Нет, правда, вот моя мама
И большинство прочих женщин
Были гораздо больше,
Гораздо больше меня.

И теперь я, наверное, вздрогну,
Когда детское чье--то запястье,
Обтянутое перчаткой,
В троллейбусе разгляжу:

Эта женщина много тоньше,
Эта женщина много моложе,
И потом -- она еще едет,
А я уже выхожу.

***

Будешь ей теперь пальчики все целовать,
Выцеловывать ушко, едва продвигаясь к виску,
Будешь курточку ей подавать, помогать зимовать,
И по белому снегу -- за нею, и по черному с блесткой песку.

А со мною все кончено -- и хорошо, хорошо, хорошо,
И никто никого, я клянусь тебе, так и не бросил.
Дождь прошел, снег прошел, год прошел -- да, прошел,
Ей теперь говори, твой пушкинский профиль, твой пушкинский профиль.