Утро красит нежным светом
Стены, башни и поля.
Просыпается с рассветом отдохнувшая земля.
Хорошо бродить по свет, но, куда ни посмотри -
От убитых менестрелей не проехать, не пройти!
Много сгинуло их даром под рукою королей,
В тронных сумеречных залах, на паркете галерей,
Исключительно за правду — прямо деспоту в глаза, —
Ибо резать правду- матку узурпатору нельзя.
Ещё больше много их сложилось за прекрасную любовь:
Невменяем муж ревнивый — по паркету льется кровь,
Мнятся головы на блюде, жены плачут в три ручья…
Разве трудно выбрать даму ту, которая ничья?
Их тела в тюрьме на нарах, их тела на мостовой,
Из окошек будуаров они валятся толпой,
В поле вереске они же останавливают взгляд —
А печальные глазищи прямо в душу вам глядят!
Раз живого менестреля я в полях остановил:
Струн на лютне половина, пальцы тонкие в крови.
Я спросил: упал, наверно? Он лишь дернул головой:
«Просто я играю нервно, гордый жребий мой такой!»
И за что их так не любят, и за что их только бьют?
Вы послушайте, однако, то, о чем они поют:
Все о смерти, да о тризне, окровавленных клинках…
Комплекс садомазохизма — вот их муза на века!