Три злые ноты по дворам. Гуляет эхо там, 
Где вся перцовая пиздота уже отъехала. 
От этого не по себе, но плюсы очевидны, 
Обидно только то, что Ваню Киномана не видно. 
О чем молчим. На чем торчим. 
Внутри болото боли. Поле после саранчи. 
Мамы-врачи и сын цеплялся за халат. 
Крысиный яд. В нас – метамфетамина сульфат. 
Судьба… так с двушек тянет за порог и 
Из битых елочных игрушек делают дороги. 
Жгучий вонючий фен. Взорвавшийся зрачок. 
«А чо?» - сказал и сделал дурачок. 
…На пятый день без сна я видел духов, но нечетко. 
Суставы щелкали, ввалились и гноились щеки. 
На объебосе с меня как будто сняли кожу, 
Но мы вывозим. Несем эту хуйню, как ношу. 
Здоровье – что это и где ты его видел, скажи? 
Над пропастью во лжи. Скоро рассвет. Лежи. 
Все можно пережить, закончится и это. 
Отключишь телефон и пропадут билеты. 
А это только эпизод моих красот. 
Вместо меня туда опять идет какой-то скот. 
Куда-то ехать, за кем-то бегать.
Где двинут нехотя мне полпакета перхоти...

Госпиталь в голове моей, Господи...
Люди в наколках в муках умирают на койках.
Успокойся, брат, умри и не дыши.
И тут смешны ваши сытые мятежи.

Любовницы тут ставят свечи за жен и мужей 
И обожженный нос тут прячут от чужих ушей 
Слишком большие цены у простого секса 
Ожоги – восемьдесят пять процентов сердца 
Секции бокса, секции бальных танцев 
Там научили нас красиво двигаться и драться 
В девочках грация воспитана станком 
А я не раз еблом ловил кулак и бил в ебло кулаком 
Кого считал врагом тому показывал клыки 
Твою подругу мужики зовут на шашлыки 
Она вонзает каблуки в твои надежды 
Ты веришь, что ничьей руки не будет под ее одеждой 
Ну где же ты? Минуты лезвием по горлу 
В голову лезет то, что кто-то гладит тебя голую, 
Жадно ебёт, себе берёт твой жаркий рот 
Это глубины мутных вод, водоворот. 
И трубку не берёт. И что-то не идёт. 
Да просто, идиот, ты перепутал яд и йод 
И я её отпустил на все четыре 
Ты превратилась в рысь и убежала, как княгиня Чердыни. 
Случайно ли что нам двоим досталось счастье непростое 
Я скучаю по твоим теплым объятьям спросонья, 
Я знаю, ты – сатана, и говорю – уйди. 
…Он вышел из окна прижав икону к груди.

Госпиталь в голове моей, Господи...
Люди в наколках в муках умирают на койках.
Успокойся, брат, умри и не дыши.
И тут смешны ваши сытые мятежи.