Мы вечером стояли у пивного ларька,
Пили пиво и оно нас раскумарило слегка.
Вот кто-то уже в карман за бабками нырь.
– "Давайте скинемся, братва, и купим водки пузырь.
Никто из нас не отрицал, что нужно водкой догнать.
Это разбавленное пиво. – Чё, в натуре? Твою мать!
По карманам мы полазили – а бабок голяк,
Остаётся подешевле взять тройного или лак.
И мы двинули туда, где продают одеколон,
Раскладушки, чашки, кружки и для дома поролон.
Взяли смело три флакона, один дёрнули с горла.
Я по лыбе друга понял: тяга синяя пошла.
Моя пьяная подруга завалилась на траву,
Она так же, как и я, училась плохо в ПТУ,
И теперь мы с ней бухие гуляем до зари,
Вместе падаем, смеёмся, обнимаем фонари.

Пачка «Беломора» и тройной одеколон.
Я запомню это лето и в догон лосьон.
Мы по улицам шатались с тобою до зари,
Вместе падали, смеялись, обнимали фонари.

А когда мы все напились, синева держала нас,
Мой дружбан сказал, шатаясь: – Выпьем мы еще сейчас.
- Ты, наверно, принял дури, сразу видно – перебрал.
Оказалось, он, в натуре, он трояк с носка достал.
Согласитесь, так бывает, чтоб братву всю не поить,
Ты свои родные бабки начинаешь, бля, жлобить,
А когда зальёшь ты харю, и тебе на все плевать,
Ты налево и направо бабки будешь убивать.
Было поздно, люди спали, мы бежали напролом,
По кустам, заборам, лужам, знали Боцмана мы дом.
Там, где можно оторваться, набухаться от души.
– Все, хорош тут распинаться, на, урод, трояк держи.
Только сели мы на лавку и собрались забухать,
Вот и серые фуражки появились. – Твою мать!
Подкатил к подъезду «бобик» и поехал нас катать,
Этой ночью на подвале все мы будем отдыхать.

Пачка «Беломора» и тройной одеколон.
Я запомню это лето и в догон лосьон.
Мы по улицам шатались с тобою до зари,
Вместе падали смеялись, обнимали фонари.
Пачка «Беломора» и тройной одеколон.
Я запомню это лето и в догон лосьон.
Мы по улицам шатались с тобою до зари,
Вместе падали смеялись, обнимали фонари.