Иногда не хочется прочиться и корчиться,
Отлучиться, броситься за грань другими выдумками.
Перста крест при каждом разбить легче, чем нести,
И не гнущий к низу пресс не режет пятки в пути.
Калейдоскопичность манеры да различность.
Траектория поймает свой поток эгоистичности.
Точка зрения, безвозвратная связь.
Шар пленения свободы в лузу не попал. Грязь
Не смывается, бывает, и за слово не цепляется,
Не торопится пропасть, улыбаясь в масть.
Пасть простых угодливых щебечет голосом строго.
От порога до порога испокон одна дорога.
Он родился и зашился этой слепостью нелепой.
Из просвета шёл за летом по сугробам до гроба.
Из утробы вышел к богу со своей особой пробой.
Подошедший спросил: "Хоть на миг покажи
Этот дар прекрасный - мир без войны, убийств и лжи".
"Потеряешь рассудок!" - Он услышал в ответ.
"Я готов на эту жертву". - И, прозрев, увидел свет
На секунду зажёгшийся и тут же погасший.
Отпечатался слепок, образ для кого-то пылью ставший.
"Ты просил я показал. Виновных можешь не искать.
Того, о чём мечты людей кричат, не суждено стать.
Подарок мой не оценив, вы превратили в склеп.
Было б лучше для тебя, если б ты остался слеп!"

Неприкосновенный идол, искрящий сапфир.
Солнце закрывает, затеняет слепой мир.
Кто просил, тот получил. Для кого кем был забыл.
Убегая с окон рая, подноготную стирать.

Это самые лёгкие минуты лета. Июль.
Лёгкие разуты. Тела затягивают жгуты,
Крепкие вены вздуты, цепкие пальцы, тени вальса.
Перед глазами ночь, сознание в клочья.
Прочь, сияние столетий. Не разорвёт оковы тьмы ветер.
Давай, зашуми громче! Звуки стали звонче.
Жаркие жёлтые дни, слепят глаза огни.
Горят костры. Отведи глаза. Нет, лучше смотри!
Промелькнёт тень. Семь чувств внутри меня. Слышишь, а?
Шёпот заглушает слова, как укус слепня.
Жжёт глаза прен пепла.
Сок надломленного стебля заживит ожёг.
Доброты урок искоренит порок в срок.
Запастись сочувствием впрок ты не смог.
Бледная, прозрачная рука, всепоглощающая тоска
Не отпускает, на минуту увидеть не позволяет.
Мольба не помогает, не влияет мечта на реальность.
Иллюзия зрения лишит терпения даже гения.
Игра вопросов сложных и ответов ложных,
Различных действий наших импульсов тревожных.
Чистый воздух, свет на перекрёстах безбожных.
Слепое сердце спит под карманом рубашки.
Бумажки шуршат под ногами.
Чувствую краски, но не вижу.
Дорога в никуда, вдохновения слеза капнула,
И, наконец, наступило прозрение.

Неприкосновенный идол, искрящий сапфир.
Солнце закрывает, затеняет слепой мир.
Кто просил, тот получил. Для кого кем был забыл.
Убегая с окон рая, подноготную стирать.
Неприкосновенный идол, искрящий сапфир.
Солнце закрывает, затеняет слепой мир.
Кто просил, тот получил. Для кого кем был забыл.
Убегая с окон рая, подноготную стирать.

Свою, чужую, не важно! Все в одной каше.
"Всё дано нам, всё наше", - кто постарше скажут.
Небеса спросят с каждого. Слепой мир!
От деяний наивысших до самого неважного.
Неужели цель оправдывает средства?
Внутренний вирус местный подсадит на мель бедствия.
И от рассвета до рассвета сеять беспредел на этом.
Все готовы разорвать козни, на себя принять
Удары незатейливой пары до войны разгара.
В дёсна трескались, в одной воде купались.
Доигрались до моментов: за монеты
Континенты раздвигали, воевали за победу.
А над чем? Над кем? Над чем?
"Поделил принцип этот", - согласился дядя Сэм.
В высших поиграть со своим творчеством скользким,
Но пока счёт ноль-бесконечность в его пользу.
Не на что надеяться, когда бардак лелеется
В головах без доступов, в ногах со старой поступью,
Идущих через время, ведущих наше племя
На приём в высокий мир, проверять ослепший мир.
Прозревающий к судье прибудет
И до дыр отмыть забудет каждый прошлого сортир.
Свой, чужой, не важно. Все в одной каше.
"Всё дано нам, всё наше"