Мне в ресторане вечером вчера
Сказали с юморком и с этикетом,
Мол киснет водка, выдохлась икра 
И что у них учёный по ракетам.

И, многих помня с водкой пополам,
Не разобрав, что плещется в бокале,
Я, улыбаясь, подходил к столам
И отзывался, если окликали.

Вот он — надменный, словно Ришелье,
Почтенный, словно Папа в старом скетче, —
Но это был директор ателье,
И не был засекреченный ракетчик.

Со мной гитара, струны к ней в запас,
И я гордился тем, что тоже в моде:
К науке тяга сильная сейчас,
Но и к гитаре тяга есть в народе.

Я выпил залпом и разбил бокал —
Мгновенно мне гитару дали в руки, —
Я три своих аккорда перебрал,
Запел и запил — от любви к науке.

И, обнимая женщину в колье
И сделав вид, что хочет в песни вжиться,
Задумался директор ателье —
О том, что завтра скажет сослуживцам.

Я пел и думал: вот икра стоит,
А говорят — кеты не стало в реках;
А мой учёный где-нибудь сидит
И мыслит в миллионах и парсеках...

Он предложил мне где-то на дому,
Успев включить магнитофон в портфеле:
"Давай дружить домами!" Я ему
Сказал: "Давай. Мой дом — твой Дом моделей".

И я нарочно разорвал струну,
И, утаив, что есть запас в кармане,
Сказал: "Привет! Зайти не премину.
Но только если будет марсианин".

Я шёл домой — под утро, как старик, —
Мне под ноги катились дети с горки,
И аккуратный первый ученик
Шёл в школу получать свои пятёрки.

Ну что ж, мне поделом и по делам —
Лишь первые пятёрки получают...
Не надо подходить к чужим столам
И отзываться, если окликают.