Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Черный, черный человек,
Черный, черный человек,
Черный, черный человек
На кровать ко мне садится,

Черный, черный человек,
Черный, черный человек,
Черный, черный человек
На кровать ко мне садится.

"Слушай, слушай! -
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.
Сам все ближе
И ближе ко мне клонится.

Ах ты, ночь!
Что ты наковеркала?
Я один стою,
И разбитое зеркало.

Черный, черный человек,
Черный, черный человек,
Черный, черный человек
На кровать ко мне садится,

Черный, черный человек,
Черный, черный человек,
Черный, черный человек
На кровать ко мне садится.

Черным, черным
Пальцем водит по мерзкой книге,
И, гнусавя,
Как над усопшим монах,
Читает жизнь мне
прохвоста и забулдыги,
Нагоняя в душу тоску и страх.

Ах ты, ночь!
Что ты наковеркала?
Я один стою,
И разбитое зеркало,

Ах ты, ночь!
Что ты наковеркала?
Я один стою,
И разбитое зеркало.

Черный, черный человек,
Черный, черный человек,
Черный, черный человек
На кровать ко мне садится,

Черный, черный человек,
Черный, черный человек,
Черный, черный человек
На кровать ко мне садится.

Месяц умер, месяц умер,
И в окошке свет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, ночь на-наковеркала?
Я в цилиндре стою,
Никого со мной нет.
Я один, я один,
И разбито зеркало.