В то время, когда голос Какао был совсем не надсаженным,
она уже путала фантазии с реальностью.
Касаемо чувств, нервная и жадная,
но падкая пассия, касаемо случайных связей.
Она любила озера и секс в челноках.
В чулках стоя на обочинах, стопила.
Одна машина в час, немного, а жаль,
и снова, уязвлённая, топала на озеро.
В пути она часто вспоминала. Время назад.
Родительский домик на сваях.
А ещё раньше: картинки, гараж -
тут малышка одна под ганжей прыгала под грандж.
В городе подруг особенно не было.
Все бледные, как английские манекенщицы.
Когда невесело, она грелась под пледом,
кушала конфеты с белым хлебом. Загнаться,
потом бегать по барам.
Там дальше: парень в лёгкой кислотной рубашке.
"Здравствуй, мама, что на завтрак?"
Состояние "снос башни", он входил в неё, как ненормальный.
Сквозь полуопущенные томные веки
дождь бьёт по глазам редкой каплей.
В челноке, вдалеке от берега, после секса
накатывались нежность и ласка.

Тонкие, светлые лодыжки в ботинках.
Нервная курит бесконечные мысли.
"не звони мне, глупый,
я разрешаю тебе думать, что ты влюбился в суку.
Пишу дневники, живу мечтами - хуй с ним.
Боюсь простуды, сегодня утром обещали снег.
Для меня это важнее, чем твоя тупость.
Я пишу стихи, рисуя пальцем на стекле."
Всё чаще нервная закрывалась в гараже.
Дома только бывала, что б приготовить поесть.
На улице падал медленный снег.
Медленный бег от себя к себе.
Я не скажу, что она шизофреничка,
просто никогда не говорила личное кому б это ни было.
Не путала лица, не выдохлась.
Милая в обнажённых хрупких плечах.
Нервная живопись - нервной кистью
писала китчи на картины Ричарда Уилсона.
Выходила, стопила, ехала к родителям.
"Смотри, мам, как я ловко прыгаю с вышки!"
Озеро дышит, озеро знает,
как я в челноках изменяла ему с парнями.
"Нет, всё это неправда, точно, ночью
ко мне пришло сознание. утром обещали солнце!"