Вперед, друзья, вперед пора настала, 
Канун Исхода празднует народ,
Еврейское казачество восстало, 
В Биробиджане был переворот.

В казачий круг сошлись мы втихомолку,
Блюдя законы всех великих смут.
Прикрыли мы папахами ермолки
И к сёдлам приторочили Талмуд.

Никто не шёл на должность атамана -
Ведь атаман поскачет первым в бой!
Потом избрали Лёву Пейзермана,
Он взял за это денег Б-же ж мой!

А есаулом выбрали мы Каца
За твердость духа и огромный нос.
Он в знамя нам не разрешал сморкаться
И отвечать вопросом на вопрос.

Вот грянул бой - а что мы можем сделать?!
Кругом враги - а вдруг они сильней?!
Свои ряды мы развернули смело
И вороных пришпорили коней.

Мы мчались в тыл, как полем черный вихрь,
Решив, что смерть не люба казаку.
Как развевались пейсы наши лихо,
Сплетаясь с гривой конской на скаку!

Наш атаман догнал нас на кобыле:
“Я умоляю в бой вернуться вас!”,
А кони были в перхоти и в мыле,
И казаки не слухали приказ.

Тут вышел Кац: “Шалом, браты казаки!
Кто в бой пойдёть - представлю к орденам!
А тот, кто откупился от атаки,
Тот подвозить снаряды будет нам!”

Мы не сдались на уговоры эти -
Там пулемёт, а кто у нас герой?!
Наш Рабинович скрылся в лазарете,
Сказав, что ранен прямо в геморрой.

На нас врагов надвинулась лавина:
Ряды штыков, огня свинцовый шквал!
Мы защищали нашего раввина -
Он бойко нам патроны продавал.

Но враг силён - и были мы разбиты,
Едва успевши распродать обоз.
Мы записались все в антисемиты -
Так был решён еврейский наш вопроc.