Вечер зажигал огни. 
Она дремала в душном салоне неторопливого такси, 
Что несло её к южной набережной. 
Сумерки становились ночью. 
В голове кружила весна. 
Мая, Мая! 
Шептали улицы. 
Прохожие не замечали её синие глаза, 
Тоскливо смотрящие на пустую пристань, 
А ветер напевал ей дорогу в облака. 
Жди меня. 

Первый Куплет. 

Дома спальных районов зажгли свет в окнах. 
Весенний вечер над парком рассыпал ноты, 
Но ты не видела уже красоты этой. 
Ты далеко была от дома, 
Ранена рассветом. 
Цвели цветы, что в столетие цветут раз. 
Их запах сводит с ума. 
Слепит ока, 
Далекооо за горизонтом 
В порывах жёлтого ветра 
Выдувает эскиз холмов, верь мне. 
Дай мне руку, 
Мы убежим вверх. 
Туда волхвы возносили смех пением. 
Тихо, там нам никто не помешает уже. 
Небо ждет, изумрудное. 
Спеши же. 
Стыл праздником 
Город ласки и тепла 
Позади, летним днем. 
Позови меня. 
Жди меня, жди. 
Шелестит клен, 
Запыленный маем и утопленный дождем. 
Шепот звезд, что ты говорил, 
Но я не слушал его – не спеша жил. 
В прозрачных комнатах белые облака 
И тоска из рубиновых нитей плела плед 
Нам пленом, в дотлевающий камин 
Летят письма. 
Бог с ними, лишь бы не пустела пристань. 
Пути тернистые вниз по реке. 
Как там называли ту дорогу? 
То ли мне соврал Падре? 
Одни теряли дочь, 
Другие подругу, 
Но не пытались помочь – протянуть руку. 
«Во всем виновата весна» 
Говорили стены. 
Грусть ожила, и принялась грызть небо. 
Не было были, 
И не было вымысла вовсе. 
Вы все сами знаете, как её бросили. 
Как её просьбы сестра отпускала к морю. 
Она рыдала и захлебнулась горем. 

Припев. 

В перерывах между ночью и днем. 
Вчера и завтра. 
Есть автора, чьи рукописи не горят. 
В первых числах мая солнце светит слишком ярко. 
Мая не хотела пропускать этот закат. 

В перерывах между ночью и днем. 
Вчера и завтра. 
Есть автора, чьи рукописи не горят. 
В первых числах мая солнце светит слишком ярко. 
Мая не хотела пропускать этот закат. 

Второй Куплет. 

Сердце стучит неистово. 
Не стали сны явью. 
Я уповаю на тебя 
Утопая в мае. 
Высоко летаю. 
Не вини меня, Мая. 
Моя вина лишь в том, 
Что голову вино опять дурманит. 
Эти пышные цвета лета столько лет льстили. 
И мои стихи были чем-то вроде диких лилий. 
Жди меня, 
Время верни обещанное мне. 
Минимум слез, а остальное забирай, где 
Красками яркими парки пачкают счастьем. 
Пары мечтающие парам тающим 
Дышат и тащат вымыслы то ли, 
То ли вчерашний мир, что ли, 
Что рисовал слова и ноты в седине картин. 
Бывших январских холодов суровых. 
Ууу. 
В оконных рамах время замерзало сутками. 
Сухие губы просили воды. 
И ты пела стихи, 
И бередила мечты. 
«Психи за стенами» думали 
Люди, только 
Стол накрывали шелком, 
И снег шел мокрый. 
Так дни плыли, 
Пока не наступила весна. 
«Моя последняя» 
Подумала Мая. 
Её кудрявые локоны на ветру играли. 
На мостовой, 
Где лед превращался в гравий. 
Она ждала тепла, и плакала как-то. 
Сара нагадала ей судьбу, 
Нагадав в карты. 
Её душа скулит и скалит зубы. 
Тоскливый вечер, медные трубы рыдали, 
Утром, уже ревя от смеха, пел клавесин. 
Вместе с Маей провожали девятнадцатую зиму. 
Река несла тело. 
Ла-ла-Ла-ла. 
Ла-ла. 
Кругом сходили с ума 
Все, кроме меня. 
А мне мерещились часы без стрелок и глаза Маи. 
Извини меня, 
Я улетаю. 

В перерывах между ночью и днем. 
Вчера и завтра. 
Есть автора, чьи рукописи не горят. 
В первых числах мая солнце светит слишком ярко. 
Мая не хотела пропускать этот закат. 

В перерывах между ночью и днем. 
Вчера и завтра. 
Есть автора, чьи рукописи не горят. 
В первых числах мая солнце светит слишком ярко. 
Мая не хотела пропускать этот закат.