Респектосика всем, кто в этой темочке, всем кто замешан.

Эх, восьмерочка восьмера,
Дело было ночью лунной,
Помню, ты стелила, не тужила
С молоком дворы впитались в мои жилы.
Ах, музон музонишка, хулиганский ты до боли.
Эх, как встанет солнышко, убьюсь я в чистом поле.
Убьюсь я в чистом, чистом, чистом, чистом поле.

Убьюсь я в чистом поле, и сейчас чистоганом кроет.
А помню, во дворе в Реутове не было вариантов: девяточка или восьмера,
Тонировочка пятера, не хуя не видно, но слышны разговоры без повышенного тона.
Братан с братаном не спорит, заедим в двухъярусную хату к дочке прокурора.
Затем в такую же к дочке судьи. Не уловимо пробегают мимо огни.
Уже едим на поле, нас еще шторит.
Девочки заходи, поедем, сделаем шашлычки, выпьем водочки.
Это не блатняк, это полет души русской.
В дэке трек Credo о долине Чуйской.
Серега на 99, Жека на четвере
И мы на восьмерочке воьмере, по колено море.
И мы в деревянный домик заскочим к Оле.
С утречка из колодца воды, нет, лучше напиться, чем пацаны...
Березки утренней с похмельца лучи пробиваются сквозь листья.
Сделаем остановку, упадем на травку.
Поговорим с пастухом, он уже готов.
Матушка Россия, природа красивая,
А рядом восьмерочка восьмера темно синяя.

Помню, ты стелила, не тужила
С молоком дворы впитались в мои жилы.
Ах, музон музонишка, хулиганский ты до боли.
Эх, как встанет солнышко, убьюсь я в чистом поле
Убьюсь я в чистом, чистом, чистом, чистом...

Да в пизду этого прокурора.
Пацик увидит маму и братишку скоро.
Есть о чем рассказать, но тут не до разговоров.
«Здарова» — встречает его город,
Три месяца спустя уже восьмерочка восьмера.
Заныкал нехитро, белым дунуть может из кондёра.
Стелит как Константа, а те как два каскадера
С Флориды на те озера.
На посошок планктон поверх ликера.
Короче, мусор думал, тормознул он молодого вора.
Хорошо шманать не стал, а то как же, он же без прибора.
В эту-то А8, а та серая как осень.
Курить, не курим, а покуривать вот вряд ли бросим.
Я бы вот сейчас среди дубов и сосен
Где-то там не далеко от города Моршанска
Под вечер и шампанское стелит восьмерочка хулиганская.
В салоне минус из Брянска, а понизу надёвана резина итальянская.

Эх, восьмерочка восьмера,
Было дело ночью лунной,
Помню, ты стелила, не тужила
С молоком дворы впитались в мои жилы.
Ах, музон музонишка, хулиганский ты до боли.
Эх, как встанет солнышко, убьюсь я в чистом поле
Убьюсь я в чистом, чистом, чистом, чистом поле.

Дядя, сколько стоит твой прикид?
Кредит не тяготит? Нет?
Ну а нас все мимо УК тянет, ну, украсть в плане.
Знакомься Валик с Митяем, Саня, свои люди, лентяи, свои у нас не залетают.
Но если чужой ты — как инопланетянин — и нагрузок не тянешь,
загрузим и чужой карман притянем. Работа с плетями сплотила нас.
А мой музонишка стелит на восьмере по просторам и угодиям,
попросту на пустых прицелы наводит он. Это дань Родины.
Родина, вот тебе, сполна вроде бы, 2108 и Розенбаум с пластинок «Мелодия».
От Баварии до Новогиреево, на восьмере с конвейера, все пути проверены, будь уверен.
Мы были первыми, кто завалил Берию. Мой музон был в Нигерии.
Хулиганский до боли, поднимал он давление. По навигации под Наговицына
задавал направление, гидравликой выруливал вправо и влево.
Мы с Валентино закрутим ту-ап — это когда клей за полтину в двух блантах ванильных.
Без звонков на мобильный. Дружище знает толк и захватит конины.
И даже без линий в восьмере с музоном ленивым пленили вас лентяи, инопланетяне.
Если нагрузок не тянем, загрузим и чужой карман притянем ведь,
работа с плетями ведь сплотила нас. Полтина в бланте накрыла восьмера
ароматом ванильным и горло согреет конина, что все ровнейшее как скрипка от Паганини.

Эх, восьмерочка восьмера,
Было дело ночью лунной,
Помню, ты стелила, не тужила
С молоком дворы впитались в мои жилы.