Я работаю солнечной батареей,
    я в кармане оранжевом солнце грею,
    чтоб оно на небо взошло скорее
    и чесало макушки заснувших лип.

    Солнце ловит за пальцы меня лучами,
    я его приручила и отвечаю,
    солнце просит завтрак и выпить чаю,
    просит прямо внутрь его налить.

    Солнцу так одиноко ходить по кругу —
    вот нашло, понимаешь, себе подругу,
    и ему всё равно — хоть любовь, хоть ругань,
    поболтать бы вот только о ерунде.

    Я его несу осторожно очень,
    ведь оно непоседливо между прочим
    и всё время выпрыгнуть хочет ночью,
    чтобы вдруг повсюду случился день.

    Я работаю солнечным развлеченьем,
    я кормлю его по утрам печеньем,
    а потом усталой порой вечерней
    я ему чумазую спинку тру.

    И когда уже все разбрелись и спят,
    я отмываю солнцу босые пятки,
    а то все ведь заметят на солнце пятна,
    многим это будет не по нутру.

    Но потом постепенно солнце взрослеет,
    в переходном возрасте жарит злее,
    и багровым пятном по ночам алеет,
    и подчас забывает придти домой.

    А приходит — горячее, как жаровня,
    говорит, что я, мол, ему не ровня,
    и не родственница я ему по крови,
    и что вид ему неприятен мой.

    Понимаю, я, в общем, сама такая,
    я всем прихотям солнечным потакаю,
    а оно мне в сердце лучи втыкает,
    чтоб до боли — а мне так тепло в груди.

    Покричит об измене, тоске, обмане…
    а потом тихонько к себе поманит
    и заснет спокойно в моем кармане,
    и я буду бояться его будить.

    Я работаю солнечной батареей.
    На рассвете прохладно, восток сереет,
    воздух пахнет листьями и сиренью,
    и пора бы уже открывать карман.

    Я держу карман шире, чтоб было проще…
    солнце сонное нос конопатый морщит,
    а потом восходит над тихой рощей,
    рассыпается искрами по домам.