Я написал бы тебе грустную песню, полную фраз пустых, 
Но зато красивых, как ты любишь, — краски бы сгустил. 
Расписал бы, как без тебя плохо, как хорошо с тобой: 
Наплакал бы реку и не был бы самим собой. 

Шёл бы дождь за окном, занят был бы твой телефон — 
Короче говоря, у нас зовётся песней этот стон. 
Думаешь, тебя не задели б те слова и ноты? Да что ты! 
Рифмовать сантименты — тоже мне работа… 

Наверно, та песня тебе бы понравилась больше 
И на повторе в «Винампе» крутилась бы втрое дольше. 
Прости, что не написал — я непременно б это сделал, 
Если бы только не любил тебя на самом деле. 

А на самом деле телефон не занят, а отключен — 
Лежит на тумбочке, пока тебя там кто-то дрючит. 
И я из этого кого-то сделал бы котлету. 
И я мусолю тему эту ещё два куплета! 

Ты не считаешь, сколько дней я тебе не звонил, 
Не отвечаешь ни по одной из своих двух мобил 
И засыпаешь рядом с тем, кого я бы убил, 
Если только бы встретил и если хватило бы сил! 

Я ничего не исправлю ни этой песней, ни любой другой, 
Я сам не знаю, для чего мне этот геморрой. 
Но «Ворд» уже открыт, клавиши уже стучат, 
И пальцы по грифу скользят туда-сюда, с лада на лад: 

В чьей-то руке — твой зад, в чьей-то — медиатор старый. 
Каждому своё: одному — ты, другому — гитара. 
И, пока я тут давлюсь «Балтикой-девяткой», 
Ты на блядках. И у тебя, по ходу, всё в порядке. 

Скулю, как раненый кобель, ною, как тряпка; 
Тараканы чешут череп изнутри — не раздавишь тапком. 
Нервы все в заплатках — с каждым, кто заходит в гости, 
Трясясь от злости, тебе перемываю кости: 

Ненавидеть проще, чем прощать, как ни крути, 
А я заебался выбирать сложные пути. 
Хочу опять уметь засыпать раньше пяти утра, 
Не думая о том, чьим болтом занята твоя дыра… 

Ты не считаешь, сколько дней я тебе не звонил, 
Не отвечаешь ни по одной из своих двух мобил 
И засыпаешь рядом с тем, кого я бы убил, 
Если только бы встретил и если хватило бы сил! 

Эта песня могла бы быть другой. Но не смогла. 
Так же, как ты могла бы быть со мной. Но ты ушла. 
Поэтому не будет розовых соплей — будут зелёные. 
Настоящие. Противные. На вкус солёные. 

Меня тошнит, как от палёной осетинской водки 
С кривой этикеткой и надписью нечёткой. 
Я не пою — я блюю этими словами сейчас. 
Уберите микрофон — скажите лучше, где тут унитаз! 

Не будет идиотских фраз про любовь до гроба: 
Здесь только боль, обида, нефильтрованная злоба. 
Над строчками этого текста кружатся мухи, 
Как птицы у кормухи, как у трассы шлюхи. 

И дальше всё в том же духе — до конца не слушай, 
Мои терзания — всего лишь буря в грязной луже. 
Я не сумел придумать лучше, да и не хотел: 
Мне просто легче от того, что я всё это спел! 

Ты не считаешь, сколько дней я тебе не звонил, 
Не отвечаешь ни по одной из своих двух мобил 
И засыпаешь рядом с тем, кого я бы убил, 
Если только бы встретил и если хватило бы сил