Я снова вижу свет, беспечный и святой.
И ненавижу тьму за то, что я слепой.
Тот свет в твоих глазах, как пытки надо мной,
Я ненавижу тьму за то, что я слепой.

Я вижу тени и картины в безмерной толще глубины.
Исполосованные спины, любовь как плеть моей спины.
Держаться не за что, и в пропасть,
Душа вращается, как лопасть,
А тело держат валуны.

Я замерзаю одиноко в холодном озере разлук,
По ненавистной воле рока не слышно пульса редкий стук.
Я умираю, знаю точно,
И тело приковали прочно,
А в сердце ревность и испуг.

Пристрастный бог, сложивши руки, любовью одарил тебя,
А мне оставил лишь от скуки не быть любимым, но любя.
Я умираю неизбежно,
Целуя стопы твои нежно,
Не я ли сам убил себя?

Мне одиночество не снилось, я ненавидел эту суть,
Ты совершенством появилась, любовь сожгла последний путь.
Губами вняв твои колени,
Душа, захлёбываясь в пене,
Как будто окунулась в ртуть.

Я вижу образы символик, все получилось, как в игре.
Я заказал последний столик на смертном огненном одре.
И я сижу один на стуле,
Душой приняв надежды в пуле,
Ища воды в сухом ведре.

Я вижу тени и картины на странном поприще мечты.
Бреду окрест пустой долины, где обитают лишь кроты.
Но я же слеп, меня отпели,
Я, как они, душой в тоннели.
А в сердце навсегда лишь ты.