Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать,
Вот стою я перед вами, словно голенький,
Да, я с Нинулькою гулял с тетипашиной,
И в "Пекин" ее водил, и в Сокольники.

Поясок ей подарил поролоновый,
И в палату с ней ходил в Грановитую,
А жена моя, товарищ Парамонова,
В это время находилась за границею.

А вернулась, ей привет -- анонимочка,
Фотоснимок, а на нем -- я да Ниночка !
Просыпаюсь утром -- нет моей кисочки,
Ни вещичек ее нет, ни записочки,
Нет как нет,
Ну, прямо, нет как нет !

Я к ней, в ВЦСПС, в ноги падаю,
Говорю, что все во мне переломано.
Не сердчай, что я гулял с этой падлою,
Ты прости меня, товарищ Парамонова !

А она как закричит, вся стала черная --
Я на слезы на твои -- ноль внимания,
И ты мне лазаря не пой, я ученая,
Ты людям все расскажи на собрании !

И кричит она, дрожит, голос слабенький,
А холуи уж тут как тут, каплют капельки,
И Тамарка Шестопал, и Ванька Дерганов,
И еще тот референт, что из "органов",
Тут как тут,
ну, прямо, тут как тут !

В общем, ладно, прихожу на собрание,
А дело было, как сейчас помню, первого,
Я, конечно, бюллетень взял заранее
И бумажку из диспансера нервного.

А Парамонова, гляжу, в новом шарфике,
А как увидела меня, вся стала красная,
У них первый был вопрос -- свободу Африке ! --
А потом уж про меня -- в части "разное".

Ну, как про Гану -- все в буфет за сардельками,
Я и сам бы взял кило, да плохо с деньгами,
А как вызвали меня, то сник от робости,
А из зала мне кричат -- давай подробности !
Все, как есть,
ну, прямо, все, как есть !

Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать?
Вот стою я перед вами, словно голенький,
Да, я с племянницей гулял с тетипашиной,
И в "Пекин" ее водил, и в Сокольники,

И в моральном, говорю, моем облике
Есть растленное влияние Запада,
Но живем ведь, говорю, не на облаке,
Это ж просто, говорю, соль без запаха!

И на жалость я их брал, и испытывал,
И бумажку, что я псих, им зачитывал,
Ну, поздравили меня с воскресением,
Залепили строгача с занесением!
Ой, ой, ой,
Ну, прямо, ой, ой, ой...

Взял тут цветов букет покрасивее,
Стал к подъезду номер семь, что для начальников,
А Парамонова, как вышла, вся стала синяя,
Села в "Волгу" без меня и отчалила!

И тогда прямым путем в раздевалку я,
И тете Паше говорю, мол, буду вечером,
А она мне говорит -- с аморалкою
Нам, товарищ дорогой, делать нечего.

И племянница моя, Нина Саввовна,
Она думает как раз тоже самое,
Она всю свою морковь нынче продала,
И домой, по месту жительства, отбыла.
Вот те на,
ну, прямо, вот те на!

Я тогда иду в райком, шлю записочку,
Мол, прошу принять, по личному делу я,
А у Грошевой сидит моя кисочка,
Как увидела меня, вся стала белая!

И сидим мы у стола с нею рядышком,
И с улыбкой говорит товарищ Грошева --
Схлопотал он строгача, ну и ладушки,
Помиритесь вы теперь по-хорошему.

И пошли мы с ней вдвоем, как по облаку,
И пришли мы с ней в "Пекин" рука об руку,
Она выпила "дюрсо", а я "перцовую"
За советскую семью, образцовую!
Вот и все...