Здесь опять снега нет. В этом городе лёд.
В этом городе тесно, и трудно дышать.
Ты молчишь, как всегда. Эх, ты, горе моё!
Не спасает ни водка, ни анаша.

Я пою луне, пью и сплю с луной,
Я боюсь признаться, боюсь сказать,
Что почти свихнулся, что вижу дно –
И ни всплыть, ни вдохнуть, ни свернуть назад!

Что корона твоя мне – пустой металл.
Я железо люблю только в виде пуль.
Что под вечер приходит совсем не та,
И абсурдна ночь, как деленье на нуль. 

Что не вечен бег – сколько ж миль ещё?
Бесконечность движенья рождает испуг.
Мне бы встать и уткнуться в твоё плечо
И стоять до скончания века, мой друг…

Я картину маслом топлю в вине –
На раздолбанной кухне, никто, ничей.
Если в этой стране – ни на чьей стороне,
Здесь любая игра завершится ничьей.

А если сделал ход, значит, сразу мат –
Трёхэтажный, великий как «аз есмь».
Верный ферзь не ждёт – ты заказан, брат,
И пробит, и просчитан до капли весь!..

Подойди ко мне, дай свою ладонь –
Я тебе погадаю, я буду врать
Про дорогу вдаль, про казённый дом,
Чтобы дольше рядом с собой удержать!

Чтобы хоть на миг было как у всех –
Полной чашей квартира, любовь, семья,
Чтобы детский плач, чтобы детский смех,
Чтоб со мною – ты, а с тобою – я.

Замереть и узнать, что иного нет,
Что в холодной руке пальцы тают твои.
В этот миг, поверь, и Ему, вполне,
Из шести миллиардов хватает двоих!

Отпустить тебя через пять минут
Да по венам столичным утечь в метро.
И опять домой, где меня не ждут,
Где на кухне – мой проклятый вечный трон…

В этом городе тесно, и трудно дышать,
Но зато очень просто сойти с ума.
Это просто скулит, замерзая, душа.
Это просто болит. Это просто зима.

( январь 2008 )